Вспомнить и выжить
Шрифт:
– Более или менее?
– еще громче завопил Рокер.
– Сдурел, Стаурус! Ты же не трус! Как ты так можешь!? Ты, ты... Стас, ты с ума сошел!
– Рокер, успокойся, - Игорь повернулся от окна и посмотрел прямо во взбешенные глаза друга.
– Стаурус не трус, тут ты прав. А решили мы это вдвоем. Вспомни, ведь Ирэн почти стала моей женой, а Стаурус вмешался и изменил ее судьбу, поэтому мы считаем, что если больше не будем вмешиваться и влиять на ее выбор, то возможно сможем уберечь ее.
– Кто это мы? Игорь, ведь это была твоя идея, признавайся?! Ты обвинял Стауруса в ее смерти! А сейчас обвиняешь его в том, что он изменил ее судьбу! А может быть, это и была ее судьба, черт вас побери! Может, все так
Рокер быстро заходил по залу, снося все на своем пути.
– Как можно было до такого додуматься!
– возмущался он.
– Какому идиоту это только пришло в голову! И как вы предоставите ей этот выбор?
– Рокер резко остановился перед столиком.
– Как? Явитесь к ней, все из себя такие красивые и крутые и скажите: "Девочка, выбирай одного из нас". Или как, черт возьми?
– Рокер, сначала ее нужно найти, а потом уже....
– А этого "потом" у вас может и не быть, - перебил Рокер Стауруса.
– Судьба, видите ли! Выбор, мать вашу. Кретины!
Стаурус впервые видел своего друга в таком состоянии. Рокер не просто злился на них, он был в ярости. Он из последних сил сдерживался, чтобы не разгромить тут все, а еще, чтобы не приложить обоих друзей чем-нибудь тяжелым да еще желательно и по голове, чтобы мысли прояснились. Стаурус понимал его и в тайне одобрял. Рокер не принимал их решение и, скорее всего, сделает все возможное, чтобы помешать этому. Стаурус улыбнулся. Может, это и хорошо. Для него. Он понимал, что не должен предавать данное Игорю обещание, даже в мыслях. Но его невозможно обвинять за это. В нем говорила не честь и не совесть, в нем говорила любовь. Та необъятная любовь и преданность его женщине. С этим чувством он не мог поспорить, он не мог ему сопротивляться. И если головой он понимал, что решение дать ей выбор будет справедливым, то его сердце не просто сжималось, оно останавливалось, стоило ему лишь в мыслях допустить, что Ирэн предпочтет другого.
А Рокер все еще продолжал бегать по залу кафе, снося мебель, стоящую на его пути и ругаясь, на чем свет стоит. Потом он еще раз посмотрел на притихших друзей и быстро развернувшись, пошел к входной двери, но не дошел до нее пару шагов, как она сама открылась ему на встречу, впуская в зал молодого симпатичного парня.
– О, дядя Рокер, ты чего злой как черт.
– Хлопнул он взбешенного Рокера по плечу.
– Сколько раз говорить, что я не дядя Рокер, а просто Рокер. А злой я потому, что твой отец и этот, - Рокер кивнул в сторону Стауруса.
– Идиоты!
– и быстро вышел из кафе.
– Интересно как, - молодой человек недоуменно посмотрел на закрывшуюся дверь, а потом перевел вопросительный взгляд на отца. Он медленно прошел в зал и остановился возле столика, за которым сидели те самые молчаливые "идиоты".
– Пап, может, ты нас представишь?
Стаурус, не отрываясь, смотрел на молодого человека. Потом медленно встал и протянул ему руку.
– Стаурус, - просто сказал он.
– Алексей.
Рукопожатие было крепким.
– Стаурус, думаю, ты уже понял. Это мой сын, - не без гордости произнес Игорь.
– Я понял, приятно познакомиться с вами, молодой человек.
– Стаурус кивнул и сел в свое кресло, продолжая, не скрываясь, прищуренным взглядом, разглядывать юношу. Потом брови Владыки вдруг взлетели вверх, и глаза удивленно округлились. Стаурус тут же отвернулся и задумался.
А тем временем, Алешка присел возле Игоря и негромко спросил:
– Пап, можно будет с тобой поговорить?
– Время терпит?
– спросил Игорь, глядя на взволнованного сына.
– Ну, думаю, да. Просто совет твой нужен.
– Лешка быстро поднялся.
– Я думаю, что все же нам лучше потом поговорить. Ладно, вы развлекайтесь, там к вам скоро тяжелая артиллерия подойдет, так что я сваливаю. Пап, тогда, может, вечером дома поговорим, ладно? До свидания.
– Парень повернулся к Стаурусу.
– Рад был познакомиться с Вами. Полагаю, еще увидимся.
– Он кивнул и быстро вышел из кафе.
– Может, и мы уйдем.
– Игорь озадаченно посмотрел на притихшего и хмурого Стауруса.
– Пока к нам не подоспела эта самая артиллерия.
– Он быстро поднялся.
– Я тебя на квартиру провожу.
– Хорошо, - все еще задумчиво ответил Стаурус. Он медленно поднялся и только двинулся к выходу, как ему на плечо легла рука Игоря. Владыка оглянулся и встретился с взволнованным взглядом карих глаз.
– Спасибо, - только и сказал Игорь, и Стаурус понял, за что. Его сердце болезненно сжалось.
Все двадцать лет Стаурус винил себя в смерти Ирэн. Все двадцать лет он считал себя ее проклятьем. И сейчас он просто не знал, что стоит сделать, чтобы уберечь ее, и что он будет делать, и как будет жить, если ее выбор в этот раз будет не в его пользу.
Глава 2.
Молодой человек стоял в тени большого раскидистого дерева, прячась от яркого солнечного света и невыносимой жары. В Финляндии, где они жили с отцом с момента его рождения, лето никогда не было таким жарким и солнечным. Глаза парня слезились и болели оттого, что он постоянно их тер. Алекс одним резким движением открыл бутылку с холодной водой, которую купил в ближайшем ларьке, и начал пить большими жадными глотками, даже не обращая внимания на то, что часть воды стекает по подбородку и капает на грудь.
Когда бутылка опустела, он покрутил головою в поисках мусорного бочка или контейнера и, не найдя такового, бросил в большую кучу таких же пустых помятых бутылок и банок, сложенных безобразной горкой прямо вдоль тротуара. Может здесь так принято, и скоро придет мусорная машина и все уберет. Он старался не отличаться от основной массы людей, старался поступать так же, как поступали они, но все равно постоянно ощущал на себе любопытные и настороженные взгляды.
Алекс вытер пот со лба тыльной стороной ладони и, вытащив из кармана помятую черную бандану, попытался повязать ее на влажные от пота волосы. Он всегда гордился своей шевелюрой, но сейчас запросто готов был с ней расстаться. Кое-как собрав волосы в хвост и, перетянув их тугой резинкой, он завязал бандану, чтобы темные пряди не спадали ему на мокрый и липкий лоб. Он давно уже снял кожаную куртку, которую в это время года на его родине никто не считал неуместной. Но даже не смотря на это, ему было нестерпимо жарко, и его черная футболка быстро намокла и прилипла к телу. Алекс вытер влажные ладони о черные джинсы и огляделся. Его большой мотоцикл стоял возле тротуара, одиноко красуясь среди множества разноцветных машин, и каждый из прохожих останавливался, чтобы рассмотреть его поближе. Первое время молодой человек напрягался, когда слишком любопытные мальчишки гладили кожаное сидение или трогали зеркала, но потом привык, как впрочем, и к нездоровому вниманию окружающих к собственной персоне.
Алекс позволил себе немного расслабиться. Холодная вода чуть-чуть остудила его разгоряченное тело изнутри, а тень дерева позволяла передохнуть от жары и палящего солнца. Он стоял и лениво наблюдал за прохожими, которые, как и он, никуда не спешили, медленно и сонно сновали по душным улицам среди раскаленных стен домов. Была бы его воля, никакие заботы не заставили бы его в такую погоду выбраться на улицу. Поэтому сейчас он, наблюдая за прохожими, пытался определить, что же их вынудило выбраться из спасительной прохлады квартир в эту бетонную и душную пустыню с тягучим запахом асфальта и горячим дыханием сауны.