Вспомнить все: Моя невероятно правдивая история
Шрифт:
Однажды, когда кто-то из журналистов спросил у него: «Господин президент, Арнольд показывает вам какие-либо упражнения?», Буш рассмеялся и сказал:
— О, когда он приезжает в Кемп-Дэвид, мы с ним постоянно занимаемся вместе. Арнольд показывает мне силовые упражнения, а я учу его играть в уоллибол.
— Уоллибол? Вы хотите сказать, в волейбол?
— Нет, нет, именно в уоллибол.
— Что это за игра?
— У нас есть закрытая площадка, на которой мы играем в волейбол, и у нас особые правила, согласно которым можно отбивать мяч от стены [30] . Арнольд уже играл несколько раз, и у него начинает что-то получаться.
30
Wall — стена (англ.).
Я полностью расслаблялся в гостях у президента. Мы метали подковы. Мы плавали. Мы занимались с гантелями и гирями. Я даже стрелял
После вторжения иракских войск в Кувейт в августе 1990 года в Кемп-Дэвиде проходили напряженные совещания. Мне было как-то не по себе перемещаться от кризиса реального мира к воображаемым угрозам съемок «Терминатора-2». Министр обороны Дик Чейни и генерал Колин Пауэлл, председатель объединенного комитета начальников штабов, приезжали в Кемп-Дэвид, чтобы ввести президента в курс последних событий и принять решение по ключевым вопросам. К осени президент Буш начал операцию «Щит пустыни» — массивное наращивание американских войск и войск стран коалиции на территории Саудовской Аравии вдоль границы с Ираком и Кувейтом. Я тоже внес небольшой вклад в общее дело, после того как прочитал в газете, что американские солдаты в пустыне используют для силовых упражнений мешочки с песком. Конечно, мышцам нет никакого дела до того, что именно их нагружает. И все же я рассудил, что можно лучше позаботиться о наших солдатах. Поэтому я обратился к генералу Пауэллу и спросил, как он относится к отправке в пустыню специального оборудования для тренировок. Пауэлл с восторгом ухватился за это предложение, и в течение нескольких дней мне удалось убедить производителей пожертвовать для операции «Щит пустыни» сорок тонн тренажеров, гантелей, эспандеров и прочего снаряжения. Доставка всего этого грузовым кораблем заняла бы несколько недель, поэтому Пауэлл и Чейни договорились об отправке груза воздухом из Оклахомы, вместе со снаряжением гражданских специалистов. Через две недели тренажеры уже были в войсках, и мне потекли рекой благодарственные письма с фотографиями и описанием того, как солдаты занимаются посменно, чтобы максимально эффективно использовать спортивное оборудование.
Я всегда с большим уважением относился к вооруженным силам, поскольку мне самому улыбнулась американская мечта, а эти мужественные и решительные люди стояли на ее страже. Еще с той поры, когда я был чемпионом по культуризму, я взял за правило при первой возможности навещать военные базы и боевые корабли. Когда я ушел в кино, мне показалось совершенно естественным добавить в план рекламных поездок посещение американских военных базы за рубежом. Также я часто заглядывал в подразделения морской пехоты, несущие службу в американских посольствах в Японии, Германии, Южной Корее, России и многих других странах. Ни на каких курсах не учат, как развлекать солдат, но я проконсультировался с другими знаменитостями, такими как Джей Лино, и выработал свою собственную тактику. Я рассказывал о своих фильмах, шутил (чем больше, тем лучше), показывал какой-нибудь новый фильм, быть может, раздавал сигары. Главным было поднять боевой дух солдат — и выразить им свою благодарность. Гораздо позже, когда я стал губернатором, многие из администрации штата спрашивали: «Почему вы проводите столько времени в войсках? Зачем вы боретесь за право военнослужащих на бесплатное образование? Почему вы помогаете им получать кредиты? Зачем вы создаете рабочие места для уволенных из армии? Почему вы боретесь за ускорение строительства домов для ветеранов и строите больше жилья для ветеранов, чем кто-либо из ваших предшественников? Почему вы требуете признания на государственном уровне синдрома посттравматического стресса и помогаете молодым ребятам, возвратившимся из армии?» Ответ был очень простой: без этих отважных и мужественных людей Америка не была бы страной свободы. Только увидев воочию, какую работу проделывает армия, с какими опасностями и лишениями ей приходится сталкиваться, можно понять, что мы перед ней в неоплатном долгу.
Лишь один раз мне довелось стать в Кемп-Дэвиде свидетелем действительно серьезного события. Разумеется, для гостей доступ в конференц-зал, служивший командным пунктом президента, был закрыт. Но однажды в феврале 1991 года, когда я, приехав в гости, сидел у себя в комнате и читал сценарий, меня вызвал президент.
— Приходи сюда, познакомишься с ребятами, — сказал он.
Собравшиеся в конференц-зале устроили небольшой перерыв, чтобы перекусить и отдохнуть. Представив меня, президент сказал: «Тебе известно, что мы здесь принимаем важные решения в связи с войной на Ближнем Востоке». Уже полным ходом шла операция «Буря в пустыне», авиация коалиции наносила удары по иракским войскам, а вдоль границы разворачивался мощный бронетанковый кулак. «Взгляни на эти фотографии», —
Военный совет продолжился в неформальной обстановке с того места, на котором прервался. Присутствующие говорили по-деловому кратко, напоминая врачей в операционной. Да, эти люди обсуждали вопросы жизни и смерти, но в прошлом им уже приходилось принимать подобные решения, и они знали, что делать. Не было ни колебаний, ни паники. А неформальная обстановка лишь отражала дух Кемп-Дэвида — более раскрепощенный, чем в Белом доме; вот почему все любили собираться именно здесь.
Когда все закончили есть, президент сказал:
— Так, я сейчас провожу Арнольда и покажу ему новую лошадь. Я вернусь через двадцать минут.
Я уехал на следующий день, зная, что наземные боевые действия начнутся в течение ближайших сорока восьми часов. Это был четверг, то есть через два дня, 23 февраля, войска коалиции должны были перейти в наступление. Я шел и думал: «Мне известно то, что не знает никто за пределами этого узкого круга. Ни журналисты, абсолютно никто». То, что президент Буш оказал мне такое доверие, произвело на меня огромное впечатление. Я чувствовал, что никогда, ни при каких обстоятельствах не злоупотреблю оказанным мне доверием и не подведу этого человека.
Остаток 1991 года выдался для меня поистине золотым везде: дома, в общественной работе и в кино. «Терминатор-2: Судный день» вышел в прокат в выходные, в День независимости, и быстро стал самым кассовым фильмом в моей карьере. Всего через три недели родилась Кристина. Я также стал гордым обладателем первого в мире гражданского «Хаммера», чей военный прототип «Хамви» [31] сыграл значительную роль в ходе войны в Персидском заливе. Впервые я увидел «Хамви» только летом прошлого года, в Орегоне, где мы снимали эпизоды «Детсадовского полицейского». Мимо проехала колонна «Хамви» американской армии, и я сразу же влюбился в эту машину. Это был самый красивый, самый прочный внедорожник из всех, какие я только видел. В состав стандартного «Хамви» входило такое оснащение, которое владельцы «Чероки» и «Блейзеров» покупают для своих машин за тысячи и десятки тысяч долларов: огромные колеса, огромные зеркала заднего вида, высокий дорожный просвет, дополнительные фары, в том числе инфракрасные, спереди «кенгурятник» и лебедка, чтобы самому вытягивать себя из затруднительного положения. И без дополнительной обвески «Хамви» выглядел классно!
31
По аббревиатуре HMMWV, от английского слов High Mobility Multi-purpose Wheeled Vehicle — высокомобильное многоцелевое колесное транспортное средство.
Я не только хотел получить такую машину для себя; я сразу же понял, что если убедить производителей выпустить модификацию для рядовых граждан, машина не будет иметь конкурентов. Вот к чему сводилось мое предложение, которое я сделал руководству компании «Эй-эм дженерал» в Лафайетте, штат Индиана, выпускавшей машину для военных. Я выклянчил один «Хамви» для себя, отдал его в авторемонтную мастерскую, чтобы подогнать под стандарты гражданских машин и облагородить салон, а затем отослал обратно в Лафайетт со словами: «А теперь скопируйте вот это». «Эй-эм Дженерал» так и поступила; вот почему, когда первые «Хаммеры» поступили на рынок, эти машины так тесно ассоциировались со мной.
В том году я провернул еще одно интересное деловое начинание. В октябре я встретился в Нью-Йорке с Сильвестром Сталлоне и Брюсом Уиллисом, чтобы дать официальный старт новой сверкающей машине по производству денег: сети ресторанов и магазинов «Планета Голливуд». Собрались все знаменитости. Это было не просто событие, это было образование новой империи.
Идея заключалась в том, чтобы распространить «Планету Голливуд» по всему миру, превратив ее в магнит, притягивающий всех тех, кто любит американских кинозвезд. Элементами обстановки будут памятные вещи актеров и съемочный реквизит — такой, как летный костюм Тома Круза из «Лидера», гидрокостюм Джейн Мэнсфилд из «Эта девушка не может иначе» и мотоцикл из «Терминатора». В ресторанах будут устраиваться премьеры новых фильмов, их будут навещать звезды, в них будут продаваться специально разработанные куртки, футболки и прочие сувениры. Это было детище Кейта Бариша, кинопродюсера, и Роберта Эрла, создавшего глобальную сеть ресторанов, связанных с музыкальными реликвиями, — «Хард-рок кафе». Кейт убедил Роберта в том, что рестораны с голливудской темой будут еще популярнее ресторанов с музыкальной темой — особенно теперь, после падения «железного занавеса», когда весь мир стал открыт для американской культуры. Они поделились своей мыслью со мной. «Мы хотим, чтобы вы стали нашим партнером. У вас деловой склад ума. И вы кинозвезда первой величины. Если вы согласитесь, за вами потянутся остальные».