Вспомнить все: Моя невероятно правдивая история
Шрифт:
Поэтому когда мы обратились к Тому Поллоку, главе «Юниверсал», мы предложили снять «Близнецов» вообще без гонорара. Бесплатно. «Я гарантирую, что фильм станет хитом, поскольку к нему имеют отношение Айвен и Дэнни, — сказал я. — Но я понимаю, что во мне вы видите только героев боевиков. Я еще ни разу не снимался в комедиях и являюсь величиной неизвестной. С чего вам рисковать? Так и не платите нам ничего до тех пор, пока мы не покажем, чего стоим». Мы хотели только долю фильма: процент от кассовых сборов, от продаж и аренды видеокассет, от показов на борту авиалайнеров и так далее. В Голливуде это называется «черной дверью».
Том был настолько уверен в успехе фильма, что сказал нам: «Я предпочел бы вам заплатить».
В конце концов было заключено соглашение, по которому мы втроем получали 37,5 процента всех доходов от фильма. Причем это были настоящие 37,5 процента, не разбавленные, без всяких фокусов, какими славится бухгалтерия кино. Между собой мы эти проценты разделили в соответствии с тем, что каждый из нас заработал за свой последний фильм. Поскольку я за «Бегущего человека» получил больше всех, мне досталось почти двадцать процентов. А дальше арифметика была простой: если «Близнецы» будут иметь средний успех и принесут, скажем, пятьдесят миллионов долларов, в мой карман попадет почти десять.
Том Поллок прекрасно понимал, какими выгодными для нас могут получиться эти условия. Но он не хотел, чтобы мы обратились в другую студию, где нам предложили бы еще больше. К тому же, если мы заработаем деньги, «Юниверсал» также заработает много денег. Том отнесся ко всему с большим юмором. Мы сидели у него в кабинете, и когда договор был подписан, он встал и театральным жестом вывернул карманы. «Отлично, — сказал он. — А теперь я согнусь пополам. Валяйте, можете забирать у меня все, а если вам захочется, можете еще и трахнуть меня в зад». Эти слова стали в кинобизнесе легендарными. Все рассмеялись. Затем Том добавил: «По-моему, это отличная сделка. Принимаемся за работу!»
Я даже представить себе не мог, какое удовольствие могут доставлять съемки, когда ты не облеплен с ног до головы ледяной грязью и тебя не избивают механические змеи. Мы снимали «Близнецов» в первых месяцах 1988 года в Лос-Анджелесе, в штатах Нью-Мексико и Орегон. Мне приходилось выполнять перед камерой то, что я до того никогда не делал. Я танцевал вальс. Я пел. Я исполнял роль тридцатипятилетнего девственника, которого соблазняет очаровательная девушка (ее играла Келли Престон, жена Джона Траволты; работать с ней было одно удовольствие). Я в полной мере прикоснулся к тому, что Айвен называл моей наивной стороной.
Дэнни Де Вито показал себя великолепным комедийным актером. Он не вставлял смешные реплики, не хохмил, — перед камерой такое не проходит. Вместо этого он мастерски подстраивался под любую ситуацию. Дэнни использовал глаза, голос, движения тела, создавая комический эффект буквально из ничего. Он прекрасно знал, что получается у него лучше всего, что больше всего нравится в нем зрителям, что будет вызывать смех. Он знал, какие именно реплики ему нужно произносить, и мы постоянно обращались к авторам сценария, доводя до совершенства те или иные сцены и диалоги. А как партнеру на съемочной площадке Дэнни не было равных! Он курил сигары. Он готовил дня нас спагетти каждую неделю, а то и по два раза в неделю. Он варил замечательный кофе, всегда имел бутылочку анисового ликера и был готов пропустить стаканчик до или после обеда.
С самого начала у нас с ним сложились замечательные отношения. Его герой, мошенник Винсент, постоянно пытался обвести моего Джулиуса вокруг пальца. Он уже облапошил стольких людей, и вот теперь он собирался облапошить меня. И я в роли Джулиуса был для него легкой добычей, однако у меня все же хватало ума разобраться в ситуации и найти из нее выход. Мне требовалось сыграть своего героя в точности таким, каким он был описан в сценарии: наивным, сильным, умным, образованным, чувственным, владеющим десятком
По сравнению с героем боевиков быть комедийной звездой значительно проще. Все репетиции были направлены на то, чтобы изменить мой внутренний ритм. Мне нужно было избавиться от суровых взглядов, от жестких складок на лице, от властного, механического голоса. Больше никаких монотонных реплик в духе Терминатора. Я должен был полностью избавиться от всего, чему выучился во время съемок боевиков. Вместо этого мне пришлось смягчить все. Я произносил фразы более нежно, так, чтобы слова перетекали одно в другое, и сопровождал их мягкими взглядами и плавными движениями головы. В начале фильма есть эпизод, когда бандит быстро подъезжает на мотоцикле к Джулиусу и пытается вырвать у него чемоданчик. Но Джулиус не выпускает чемоданчик, и бандит падает. Я должен был сыграть эту сцену, не выказывая гнев или напряжение, — для Джулиуса совершенно естественно держать свой чемоданчик, и он с рождения обладает огромной силой, поэтому ему не составляет никакого труда удержать чемоданчик в руке. Он вовсе не пытается свалить бандита. Больше того, он обеспокоен, как бы тот не ушибся, и спешит ему помочь!
Комических моментов было хоть отбавляй. Мы чувствовали, что фильм будет иметь грандиозный успех. Концепция близнецов, являющихся полной противоположностью друг друга, полностью оправдала себя, и на съемочной площадке непрерывно звучал смех. Каждый вечер мы просматривали отснятый материал, и актеры и рабочие сцены, видевшие, как мы проигрывали какой-нибудь эпизод четыре, пять или даже шесть дублей, все равно хохотали до упаду, наблюдая все на экране.
Сначала мы снимали в Лос-Анджелесе, затем перебрались в пустыню неподалеку от Санта-Фе, штат Нью-Мексико. Куда бы мы ни приезжали, к нам спешили гости, поскольку быстро распространились слухи о том, какое веселье царит у нас на съемках. Однажды к нам заглянул Клинт Иствуд. Мы как раз снимали эпизод, в котором я пою. Джулиус летит в самолете и впервые в жизни слушает в наушниках рок-н-ролл. Он начинает подпевать хиту пятидесятых годов Yakety Yak в исполнении группы «Коустерс», не подозревая о том, что его слышат остальные пассажиры. Это был мой певческий дебют в кино, и давайте скажем просто, что я не Фрэнк Синатра. Потом Клинт хитро сказал: «А я и не догадывался, что у тебя такой талант». В обычной жизни я пою исключительно в конце вечеринки, когда хочу, чтобы гости поскорее разошлись.
Одной из расхожих шуток на съемках было: «Никогда не заводите с Арнольдом разговор о политике». Не то чтобы я выходил из себя; просто если меня спрашивали, я начинал пространные рассуждения о вице-президенте Джордже Буше. Приближалась президентская кампания, подошло время первичных выборов, и Буш боролся с сенатором от Канзаса Бобом Доулом и евангелистом Пэтом Робертсоном за то, чтобы его выдвинули кандидатом от Республиканской партии. Остальные члены съемочной группы поголовно были демократами, поэтому смысл шутки был в том, что если я начну говорить о политике, они выйдут из себя, и это омрачит царящее на съемках солнечное настроение.
Во время съемок «Близнецов» действительно произошло одно событие, которое омрачило мое солнечное настроение, хотя оно никак не было связано с кино и с американской политикой. В феврале лондонская бульварная газета «Ньюс оф зе уорлд» опубликовала на первой полосе статью обо мне, озаглавленную «Нацистские тайны голливудской звезды». Нападкам подвергся и я, однако главный удар был нанесен по моему отцу. В статье утверждалось, что он был членом нацистской партии, служил в СС и отправлял в концентрационные лагеря гомосексуалистов и евреев. Меня же называли «тайным почитателем» Гитлера и обвиняли в том, что я участвую в неонацистском движении и придерживаюсь «ярых нацистских и антисемитских взглядов».