Вспомнить все: Моя невероятно правдивая история

Шварценеггер Арнольд

Милтон очень подробно объяснял, как правильно расставлять паузы.

— Став звездой, актер получает множество всевозможных наград, среди которых есть и такие, которые не имеют для него никакой цены, — говорил он. — Однако все равно приходится произносить ответную речь. И вот что нужно делать. Ты говоришь: «Я уже получил много наград, но эта… для меня…» — тут нужно изобразить прилив эмоций, сделать вид, будто тебя душат слезы, — «но эта… для меня… самая… последняя!» Понимаешь? Ты притворился, будто расчувствовался, и направил зрителей в другую сторону!

Берл сам писал свои миниатюры — «Шоу Милтона Берла» было одной из самых популярных передач на заре телевидения, — однако при том он

славился тем, что воровал у кого ни попадя. Джека Бенни однажды обвинили в том, что он украл шутку у Берла, на что Джек ответил: «Когда берешь шутку у Милтона Берла, это не воровство, а возвращение украденного».

Во мне Берла больше всего раздражало то, что я никогда не знал чувства меры. Как-то раз он помогал мне готовиться к капустнику, на который не мог пойти сам. В данном случае объектом насмешек предстояло стать мне, и Милтон советовал мне, как отвечать, когда настанет мой черед. «Не гори, а только тлей», — сказал он, напоминая мне старое правило капустников. Я не придал значения его словам. Одна из шуток, предложенных Милтоном, была обращена к комику Генри Янгмену (прославившемуся своей миниатюрой «Пожалуйста, забирайте мою жену!»): «У него проблемы с избыточным весом. Однако на самом деле у него проблемы не с избыточным весом, а с мочеиспусканием. Ему приходится носить в себе целое озеро Лейк-Мид».

Во время капустника, когда пришел мой черед говорить, я указал на Генри и сказал:

— Посмотрите на этого жирного борова! Однако на самом деле он не жирный. У него проблемы с мочеиспусканием…

Друзья Милтона по клубу «Фрайарс» знали, что он занимается со мной. На следующий день они позвонили ему и обрушились с криками: «Как ты мог посоветовать Арнольду назвать Генри жирным боровом?» Милтон сказал, что я должен позвонить всем оскорбленным членам клуба и извиниться перед ними. «Я подумал, что если выйду за рамки того, что написано на карточке, будет смешнее, — объяснил я. — Но теперь я вижу, что не имел права так поступать. Извините».

Увидев какого-нибудь великого исполнителя, я сразу же начинаю мечтать. Как было бы классно быть такой рок-звездой, как Брюс Спрингстин! Как было бы классно, как Рональд Рейган, произнести речь перед ста тысячами слушателей, которые встретили бы ее восторженными овациями! Как было бы классно полчаса заставлять непрерывно хохотать весь зал, как это делает Эдди Мерфи! Возможно, все дело объясняется тем, что я по гороскопу Лев: во мне живет исполнитель, жаждущий постоянно находиться в центре внимания.

Вот и теперь, общаясь с Милтоном Берлом, я говорил себе: «Возможно, до его уровня я так никогда и не поднимусь, но если бы я смог чему-нибудь у него научиться…» Сколько раз в жизни приходится провозглашать тосты? Сколько раз приходится произносить речь, посвященную какому-нибудь благому делу, например, здоровому образу жизни? Или выступать на пресс-конференции на кинофестивале?

Когда речь идет о боевиках, эта проблема кое-как решается. Половина критиков сразу же говорит: «Я ненавижу боевики. Я люблю мелодрамы. Я предпочитаю такие фильмы, на которые можно сходить всей семьей. Этот парень просто убивает всех подряд, это видят дети, и потом они выходят на улицы и начинают убивать людей». И хороший способ выделиться заключается в том, чтобы начать с чего-нибудь обезоруживающего и смешного. Этим ты произведешь приятное впечатление, и тебя будут слушать более охотно.

Всякий раз, смотря комедию, будь то «Дом животных», «Охотники за привидениями» или «Сверкающие седла», я не мог избавиться от мысли: «Я тоже смог бы!» Но никто не предлагал мне такие роли, и не имело смысла упрямо настаивать: «Следующим фильмом обязательно должна стать комедия!» Я еще не полностью исчерпал себя в боевиках. И если я намеревался в обозримом будущем заняться комедиями, мне была нужна группа поддержки.

Проблема разрешилась сама собой в 1986 году, в горнолыжной гостинице в Сноумэсс-Виледж,

недалеко от Аспена, штат Колорадо. Как-то вечером мы с Марией сидели у камина вместе с Айвеном Райтманом и Робином Уильямсом и их женами. Мы с Робином травили истории про горные лыжи и шутили по поводу того, кто с кем спит в Аспене. Айвен был в роли хозяина. К тому времени он поставил «Зверинец», а также «Охотников за привидениями» и «Орлов юриспруденции». Мне очень хотелось работать с ним, поэтому я прибегнул ко всем премудростям комического искусства, которым меня научил Милтон Берл. Мой план принес результаты. К концу вечера Айвен уже задумчиво посматривал на меня.

— Знаешь, — сказал он, — в тебе есть какая-то наивность, которую я никогда не наблюдал на экране, а также определенное чувство юмора. Думаю, Голливуд хочет вечно держать тебя в тесных рамках героя боевиков, но было бы очень любопытно взглянуть, как ты будешь смотреться в роли сильного парня, обладающего наивностью.

Когда мы вернулись из Аспена, я позвонил Айвену и предложил разработать что-нибудь совместно. Он согласился. Затем попросил пятерых сценаристов предложить свои идеи относительно комедии с моим участием и прислал мне все пять двухстраничных набросков с кратким описанием сюжета и героя. От четырех мы отказались быстро, но пятый — о непохожих близнецах, появившихся на свет вследствие неудачного научного эксперимента по созданию идеального человека — показался нам весьма приличным. Джулиус Бенедикт, герой Арнольда, которому достались все хорошие гены, практически совершенен в физическом плане, но очень наивен. Он принимается за поиски своего брата Винсента, мелкого мошенника, и оба попадают в разные комические ситуации. Мы согласились, что предложенное автором сценария название «Эксперимент» не подходит, учитывая мое немецкое происхождение, поэтому проект был переименован в «Близнецы». И с этого момента все влюбились в будущий фильм.

Мне пришла в голову мысль пригласить на роль Винсента Дэнни Де Вито, поскольку я, случайно встретившись с его агентом, вдруг подумал, как это будет смешно, если близнецы будут так не похожи друг на друга в физическом плане. Эта мысль всем понравилась. Айвен переговорил с Дэнни, и тому эта мысль также в целом понравилась, хотя у него были кое-какие сомнения. «Отлично, внешне это будет просто умора: мы с Арнольдом близнецы, — сказал он. — Но как поддержать эту тему?» Дэнни предпочитал, чтобы все было разложено по полочкам. Вот как начался этот проект.

Из Айвена, меня и Дэнни получилась любопытная команда. Мать Айвена прошла через нацистский концентрационный лагерь Освенцим, отец участвовал в Сопротивлении; после войны они эмигрировали из Чехословакии. Подобно многим детям тех, кто пережил холокост, Айвен обладал неукротимой энергией, и к этому у него добавлялся талант постановщика и режиссера комедий. Дэнни и в жизни оказался таким же весельчаком, каким был на экране, и работать с ним было одно удовольствие. Несмотря на огромный успех в кино и на телевидении, Дэнни нисколько не похож на сумасшедшую голливудскую личность. Он ездит на обычных машинах, у него замечательная семья, он ведет нормальный образ жизни. И у него очень четко обстоит дело с финансами.

То, что мы все трое были в бизнесе трезвыми реалистами, позволило нам добавить к истории Голливуда одну маленькую главу. Мы понимали, что продать «Близнецов» нормальным способом будет трудно. Теоретически киностудии должны были ухватиться за эту идею обеими руками: достаточно было просто представить меня и Дэнни Де Вито вместе на афише. Однако в действительности три очень «дорогих» человека предлагали нечто непонятное. Если заплатить каждому из нас его обычный гонорар, бюджет получится таким раздутым, что на него не согласится ни одна студия. Но в то же время никто из нас не хотел соглашаться урезать свои запросы, поскольку это могло отрицательно сказаться на будущих контрактах.