Вспомнить Все
Шрифт:
— Держи, — он достал из кармана алую ленту для волос. — Сегодня ветрено.
Глаза защипало; еще немного, и от меня точно потребуют объяснений. Сжимая подарок в руке, вышла на залитый тусклым солнцем двор, пряча блеск глаз.
Как долго тянется время, особенно когда мысли, одна тревожней другой, зарождаются в душе, сливаясь и превращаясь в неуправляемое цунами. Я вновь скользнула взглядом по знакомой дорожке, с шуршанием убегающей в сад, в глубине которого притаился, грея свое нежное брюшко, пруд.
Обязательно схожу туда с Энджилом, когда вернусь, — от этих мыслей стало теплее.
Из отъезжающего
За окном неспешно проплывал однообразный ускользающий пейзаж, постепенно равномерное покачивание убаюкало меня, веки отяжелели. Я с тревогой распахивала их, лишь когда экипаж трясло на кочках.
Мне снилось детство, где моя маленькая семья еще была полной и счастье, казалось, будет длиться вечно. Тогда каждый восход солнца приносил новые чудеса и открытия, а любовь родителей лилась рекой.
Мы впервые возвращались домой около полуночи, и я жадным взглядом ловила каждый миг, боясь упустить хоть кроху. Прислонившись изнутри к стеклу трамвая, мерно стучащего по рельсам, наблюдала, как быстро проносятся яркие огни фонарей, освещающих теплым светом улицу вдоль дороги, смотрела на спешащих домой людей, на все еще горящие и спящие квадраты окон. А после мой взгляд устремился вверх, на черное, необычайно чистое небо, казалось, сегодня на нем зажглись одновременно все звезды. А самая яркая пульсировала, словно живая, и мне чудилось, что она сверкает для меня, освещая мою судьбу своим загадочным холодным светом.
— Дочка, пора выходить, — мягкий голос мамы отвлек от созерцания самого чудесного вечера последних лет.
В стекле отражались прозрачными призраками их обнявшиеся силуэты. Трамвай качнуло, и непонятный стук сбоку заставил повернуть голову. Мама с папой так и стояли, не разжимая объятий, улыбаясь мне. Стук с настойчивостью повторился вновь. Отведя взгляд, стала искать источник. Новый стук, и сон начал рассеиваться; запоздало осознавая, что сплю, нехотя открыла глаза.
Экипаж замер возле знакомых магазинов с выставленными в витринах бальными платьями, в них я была вместе с Глорией. Заранее начиная волноваться, вышла на проснувшуюся улицу.
Первое, что служит визитной карточкой города и выдает его, — это суета, громкие голоса и звуки, сливающиеся в общий шум. Люди торопятся жить. Улыбнулась, вспоминая не спящие мегаполисы будущего.
Быстро огляделась, оценивая обстановку. На противоположной стороне улицы собрались торговцы овощами, рыбой и фруктами, с разных сторон доносились голоса зазывал, мальчишек, предлагающих газеты, услуги по чистке труб, удобрения и поношенную одежду. Воздух гудел точно улей потревоженных пчел.
Самое важное сейчас — незамеченной пройти по улице и свернуть в проулок. Выругалась, чувствуя на себе тяжелый взгляд кучера, и сперва зашла внутрь магазина, притаившись за разодетыми в пышные платья манекенами. В тревоге закусила губу, боясь пропустить нужный
Наконец внимание моего надсмотрщика отвлек мальчишка с подносом пирожков в руках. Несколько раз кинув взгляд на мое укрытие, он ослабил надзор, повернувшись к мальчишке и доставая из кармана монеты.
Поспешно развернулась к выходу, заметив, что ко мне от прилавка, за которым замерли, перешептываясь, две девушки, идет мужчина в строгом костюме с таким же выражением на лице. Не дожидаясь его приближения, я вынырнула из магазина и, пригибаясь, пряча лицо, свернула в ближайший проулок. Тяжело дыша, остановилась, оглядываясь, пытаясь понять, куда идти дальше. С обеих сторон грязной узкой улочки возвышались щербатые кирпичные стены, бросая тень и создавая неуютный полумрак. Точно в туннеле здесь завывал ветер. Поежилась и, растирая озябшую кожу плеч и рук, заторопилась миновать непримечательные закоулки городка.
Улочка уходила вверх, из последних сил подымаясь к блестящему голубому небу. От усталости дыхание сбилось, а каждый новый шаг замедлялся, даваясь с большим усилием. Прежде чем я успела достигнуть конца улочки и свернуть на соседнюю, в просвете между двух стен с грохотом промчался экипаж и двое людей, громко бранясь, свернули с главной улицы. Я оглянулась. Одного заметно мотало из стороны в сторону, и он, пытаясь поймать равновесие, цеплялся за второго. Его друг явно злился и, прикрикнув, выдернул руку из слабого захвата. Потеряв опору, охмелевший мужчина начал заваливаться назад. Приятель, пытаясь удержать, схватил его за рукав, и когда ткань, не выдержав, лопнула, первый рухнул на землю, сопровождаемый хриплым смехом. Я остановилась. Ситуация действительно выглядела забавно, но лишь до того момента, пока меня не заметили. Смех и ворчание резко оборвались. Они замерли, недоуменно уставившись на меня, пожирая блестящими глазками мою фигуру, а на опухших лицах начала медленно появляться ухмылка.
— Потерялась?
Попятившись и едва не рухнув, зацепившись за выступающий камень мостовой, заторопилась вперед. Туфли скользили на отполированной сотнями ног брусчатке, замедляя и без того небыстрый бег. Не обращая внимания на ноющие мышцы, я бежала вперед. Сзади отчетливо доносились сопение и ругательства. Взобравшись по уходящей вверх улице и достигнув поворота, остановилась. Стягивающий ребра корсет не давал глубоко вдохнуть, мне казалось, еще немного, и я задохнусь. Оглянулась: один был довольно близко, опережая другого.
— Постой, мы не обидим!
Приподняв подол юбки и борясь с полуобморочным состоянием, свернула на соседнюю улицу и, преодолев несколько метров, споткнулась.
— Дура, вот дура, — ругала я себя, вставая морщась от боли, и, едва подняв голову, открыла рот, потеряв дар речи.
Не может быть! Это она. Но как такое возможно? Дверь выглядела еще более грязной и пыльной, сейчас казалось, скрытое за ней помещение умерло много лет назад. Прорвавшись сквозь мои мысли, мужские голоса зазвучали отчетливей. Ближе, еще ближе к повороту. Отбросив ненужные рассуждения, поднялась и, схватившись за прохладный металл ручки, заметила, как преследователи вывернули из-за угла. Вскрик слетел с губ, когда я, опустив ручку вниз, из последних сил навалилась на дверь.