Вспышка молнии за горой
Шрифт:
Вашу плоть сожжет от скуки,
Из глазниц глаза он вырвет вам,
Кукурузный этот выродок,
Кукурузный человечек.
Наплюет и искалечит,
Наплюет и искалечит
Кукурузный человечек.
Равнодушней нет и злей, чем
Кукурузный человечек!
Made in the Shade (Happy New Year)
Посвящается Вольфгангу
Сегодня исполнилось двести тридцать семь лет
Со дня рождения Моцарта.
Нынче
До моего балкона.
Через сигару я всасываю в себя окружающий мир
И выдыхаю его вместе с дымом.
Я спокоен, и я устал,
Устал и спокоен.
Что скажешь, Моцарт?
Почему чем ближе мы подступаем
К последней тьме,
Тем злее шутят над нами боги?
Да, но кто согласился бы здесь остаться
Навечно?
День прожить -
И то уже нелегко!
В общем, я полагаю, что все в порядке.
По-любому, я тебя поздравляю
С двести тридцать седьмым днем рождения.
Желаю счастья в грядущем.
Я с удовольствием закатил бы тебе
Шикарный ужин,
Но, боюсь, остальные люди
За прочими столиками
Нас не поймут.
Они и раньше
Не понимали.
One for Wolfgang
Ночь за ночью
Барни,
Стоило им разрезать
Яблоко пополам,
Ты сразу же понял -
Червивая половинка
Достанется, ясно, тебе.
Ты никогда не мечтал о конкистадорах
И лебедях белых.
У каждого человека есть в мире свое место,
И ты был последним в ряду -
В долгом, долгом,
Почти бесконечном ряду
Ждущих в ненастье.
Тебя никогда не обнимет прекрасная дама,
Место твое в системе хода вещей
Останется незаметным.
Есть на земле люди, чей жребий -
Не жизнь, но смерть -
Медленная и мучительная
Или быстрая и бесполезная.
Последним еще повезло…
Барни, я правда не знаю,
Что тут сказать.
Так уж устроен мир -
Все зависит от чистой удачи.
Ты был рожден несчастным и нелюбимым,
Тебя швырнули в кипящий адский котел.
Скоро тебя забудут,
Как сон вчерашний.
Барни, зачем быть честным?
Обречен любой героизм.
Барни, имен у тебя – миллиарды,
Миллиарды лиц.
Ты не один. Ты не одинок -
Оглянись вокруг
И поймешь.
Night unto Night
Записки о поэзии
Подделывать подлинные эмоции – свои ли, чужие -
Конечно же, непростительно,
Но в этом искусстве весьма преуспели
Немало поэтов -
Что в прошлом,
Что
Стихи подобных поэтов
Я бы назвал
Ладными и удобными.
Стихи такие частенько пишут
Преподаватели литературы, слишком долго
Проработавшие в институтах,
Тщеславные юные дарованья,
Новички в нашем деле -
Короче, таких немало.
Впрочем, и сам я не без греха -
Прошлым вечером наваял целых пять
Ладных, удобных стишков.
А поскольку я не профессор литературы,
Не тщеславный юнец
И не новичок в нашем деле,
Объяснить это можно
Либо слишком большим успехом,
Либо привычкой
К комфортабельной жизни.
Что еще хуже – я разослал по журналам
Все эти пять ладных, удобных стишков -
И совершенно не удивлюсь,
Если три иль четыре из них
Будут приняты к публикации.
Ни в одном из них нет и тени
Истинных чувств, настоящей жизни,
Просто – игра словами
Во имя игры.
И такое творится
Почти что везде,
Почти что со всеми!
Мы забываем, на кой вообще мы нужны,
И чем сильней забываем,
Тем реже нам удается
Писать стихи,
Что жили, кричали,
Смеялись бы со страниц.
Мы становимся точно как те писатели,
Благодаря которым
Журналы литературные
Нечитабельны,
Дико унылы и претенциозны.
Лучше уж нам вообще не писать -
В кого превратились?
В шарлатанов, в шулеров, в поэтических шлюх?!
Так что ищите нас в следующем выпуске
Литературного журнала «Поэзия»,
Скользните взглядом по списку авторов,
Просмотрите любое из наших бесценных творений -
И от зевоты Скулы себе сверните,
Notes on Some Poetry
Гром
Каждый день сюда ходят очень немногие -
Нелегко продержаться при калифорнийских налогах.
Я не просто хожу сюда каждый день -
Я хожу сюда ежедневно десятки лет.
Я хожу сюда столь давно, что лично уже знаком
С половиной тренеров и агентов жокеев.
Мы болтаем на скачках, звоним друг другу,
Они частенько бывают в моем доме,
В сравненье со мной они все -
Довольно слабые игроки.
Здесь хватает и игроков-неудачников -
День за днем они делают ставки и вечно проигрывают,
Где они деньги берут – понятия не имею.
Их одежда грязна, поношена, дурно сидит,
Их ботинки разбиты,
Они проигрывают снова, снова и снова -
И наконец исчезают,
Сменяясь толпой неудачников новых.