Вспышка нежности
Шрифт:
— Папа, — засмеялась она, — мне уже двадцать два года, но, что прискорбно, у меня никогда не было постоянной работы. Я почти ничего не умею делать.
— Моя дорогая девочка, — запротестовал отец, — но ты была незаменима в Марибе. Если ты не считаешь это работой, тогда как ты это назовешь?
— Мои познания в фермерском хозяйстве абсолютно бесполезны в городе, папа. Я думаю, что единственное, чем я могла бы здесь заняться, это стать манекенщицей, если, конечно, какое-нибудь агентство захочет меня принять.
В
— Не думаю, что у тебя будут хоть малейшие затруднения, дорогая. Немного тренировки, новое платье — и ты у цели!
— Надеюсь, что так, папа, — вздохнула она.
— Тебя ничего не беспокоит? — Отец испытующе посмотрел на Дану.
— Нет, пап. Я не лажу с Марго… ты это знаешь. Но главное, что у меня слишком много свободного времени, особенно когда Лалли в школе.
— Посмотрим, что скажет на это Бретт, — неожиданно произнес отец улыбаясь.
Тонкие черные брови Даны удивленно взлетели вверх.
— Бретт? Какое он имеет к этому отношение? Если он будет участвовать в обсуждении моего решения, пусть предъявит дюжину разумных причин, почему я не смогу успешно заниматься этим делом.
— Каким делом? Надеюсь, я не помешал? — Бретт вышел на террасу с хрустальными бокалами в руках. Он протянул один Слоану и сел рядом с Даной. — Ну, дитя мое, я жду. Что за дюжина разумных причин, зачем?
— Дана подумывает о карьере манекенщицы, — ответил за нее Слоан, потягивая виски с содовой. — Она считает, что у нее слишком много свободного времени.
— Манекенщицы? — Бретт с видом знатока принялся испытующе рассматривать девушку, и Дана почувствовала, что краснеет. — Я не вижу ни одной причины, почему бы нет, — констатировал он наконец.
Дана подозрительно посмотрела на него:
— Вы думаете, у меня получится?
Бретт взглянул на Слоана и улыбнулся:
— Позволь мне тебя поздравить, Слоан. Такая скромность делает ей честь.
Дана тихо закипала от злости. Язвительные нотки в его голосе всегда раздражали ее. Бретт взглянул на склоненную голову девушки — яркий свет превратил ее волосы в золотистый нимб.
— Что вы сейчас делаете? — спросил он, не доверяя ее спокойному молчанию.
— Считаю до десяти, — коротко ответила она.
Бретт расхохотался:
— Вы изобрели мирный способ сердиться!
— Не позволяйте этому обмануть вас, — сверкнула она на него глазами и повернулась к отцу: — Думаю, я завтра утром отправлюсь в город.
Глава 10
На зиму Принца Гонтлитта перевезли в Брисбен. Это была обычная практика владельцев конюшен и тренеров — отправлять лошадей на это время, до начала скачек в Квинсленде, на север, чтобы они вволю отдохнули в прекрасном климате. К Весеннему карнавалу лошади возвращались здоровые и отдохнувшие, готовые к новым тренировкам. Каждый выдающийся стайер в Австралии и Новой Зеландии основательно готовился к бегу на две мили на Кубке Мельбурна, главном спортивном соревновании Австралии.
Все завсегдатаи ипподромов только и говорили о Кубке, начиная делать ставки на фаворита. Значительное улучшение физической формы Принца Гонтлитта после возвращения к работе Слоана Грегори не осталось незамеченным в кругах профессионалов. Ходили слухи, что огромный жеребец все еще трудно управляем, и Слоану приходится проявлять чудеса мастерства, чтобы держать его в руках. Никто точно не знал, чему верить. Принц легко выиграл Кубок Брисбена, опередив остальных лошадей на восемь корпусов и преодолев дистанцию в рекордное время для этого забега, бесспорно подтвердив тем самым, что он является великолепным представителем скаковой породы. В путешествии на север его сопровождал приятель — юный Манни Бокселл, восходящая звезда в мире скачек. Методы Слоана Грегори многие считали довольно оригинальными, но всем было ясно, что Бретт Кантрелл и его новый тренер твердо намерены выиграть в этом году главный Кубок.
Дана обнаружила, что у нее совершенно нет времени скучать по отцу, когда он долго отсутствует. Карьера манекенщицы, которую она так неуверенно начала, приобрела невиданный взлет. Теперь Дану наперебой приглашали на показы мод и фотосессии, и ее прекрасное лицо, утончившееся с потерей веса, стало хорошо знакомо подписчикам модных глянцевых журналов. Один день в неделю она работала как модель в Доме Сесиль Маньен, королевы высокой моды Мельбурна. Дане нелегко было забыть ее первую встречу с мадам Маньен.
Девушка была направлена к ней своим агентством в качестве возможной замены Верне Мэттью, топ-модели, невероятно стройной блондинке, которая заявила о своем намерении продолжить карьеру за границей. Мадам Маньен всегда предпочитала, работать с блондинками, и ей рекомендовали Дану. Девушка подходила к Дому моды с некоторым трепетом. Он славился элегантностью и нейтральным сочетанием естественных цветов от белого до коричневого с геометрическими рисунками. На фоне этого нейтрального фона творения Маньен казались грезами. Она была знатоком своего дела и великим художником декорирования, не сразу видимого глазу.
Мадам оказалась маленькой, очень смуглой и слишком полной, с темными волосами, небрежно собранными в пучок, в сером платье-джерси и жакете в тон. Кожа у нее была бледная и тусклая, рот властный. Она выглядела кем угодно, только не выдающимся дизайнером, увлеченно творящим новую моду. Скорее ее можно было принять за искусную маленькую портниху с городской окраины. Однако, когда она начинала говорить, в ее глазах вспыхивала глубокая страсть и напряженная целеустремленность, которые и принесли ей такую завидную репутацию.