Вспышка нежности
Шрифт:
— Могу я представить вам именинницу? — с очаровательной непринужденностью сказал он, и в один момент леденящая душу паника испарилась.
Гости начали хлопать и выкрикивать поздравления. Но Дана была уверена в одном — Марго вне себя от ярости.
Остаток вечера пролетел как во сне. Дана погрузилась в глубокий транс и даже позволила Рэгги излить ей свои печали и признания на пустынной террасе, сама в это время находясь мысленно где-то далеко-далеко.
— Больше всего на свете я хочу, чтобы ты меня полюбила, Дана, — говорил Рэгги, взяв
Раздалось чье-то сдержанное покашливание.
— Мне не хотелось бы вам мешать, дети мои, но не могли бы вы, Рэг, передвинуть свою машину? Вы заблокировали дорогу.
— Да, конечно, — ответил обиженно молодой человек и поспешил на стоянку.
Дана отвернулась и уставилась в сад, опасаясь той напускной храбрости, что волной поднималась в ней.
— Что за очаровательная была сцена, — насмешливо заметил Бретт. — Этот мальчик по уши влюблен в вас.
— Это звучит так, как будто вам его жаль, — холодно парировала Дана.
— Неужели это так прозвучало? — Его голос был обманчиво кроток.
Дана тотчас же почувствовала его настроение, бросилась, спасаясь, в дальний угол террасы и забилась между огромными кадками с камелиями. В панике она сломала один цветок, когда поняла, что Бретт идет за ней.
— Я удивлен, что вы так подозрительно относитесь ко мне, — тихо сказал он. — Ваши глаза, губы, поворот головы — все выдает ваш страх.
Дана трясущимися руками разворачивала бутон камелии.
— Ну и что же вы хотите сказать этим? — все же ухитрилась она спросить спокойно и отбросила цветок в сторону.
— Что сказать? Что вы похожи на эту камелию. Неудивительно, что бедный Рэгги потерял из-за вас голову.
— Вы умышленно смеетесь надо мной, — хрипло сказала Дана. Она терпеть не могла эти насмешливые нотки в его голосе.
— Как это, дитя?
Как всегда в таких случаях, Дана почувствовала, как кровь тяжело бьет в висках и раздражение горячей волной начинает захлестывать ее.
— Я не намерена больше это слушать, — быстро сказала она. — Я иду в дом.
— Неужели? — зловеще произнес он. — Я чувствую себя обманутым, Дана. Мне кажется, что я вправе рассчитывать на более теплое отношение.
— Не понимаю почему, — холодно парировала она, смущенная и вместе с тем возмущенная его подавляющей мрачной силой.
Он ничего не ответил, только протянул руки к ней, и слова замерли у нее в горле. Он никогда раньше не целовал ее так, как сейчас: грубо, страстно, одержимо, как будто изголодавшись без нее. Дана и сама ощутила возрастающий прилив страсти внутри себя и оттолкнула его неистово.
— Прекратите же, Бретт! Или я закричу: «Помогите!»
— Кричите, — безжалостно ответил он и вновь накрыл ее рот своим, эффективно воспрепятствовав всем ее усилиям.
Слезы беспомощности подступили к глазам девушки. Она больше не могла этого вынести! Бретт внезапно отпустил ее, и она в смятении взглянула на него.
— Зачем вы это делаете? — дрожащим голосом спросила она.
— Потому что я люблю целовать вас, Дана, — жестко ответил он. — Единственное, что я люблю делать с вами.
Дана почувствовала себя униженной и замахнулась кулаком в припадке бешенства. Ее глаза сверкали янтарным огнем. Бретт перехватил ее руку и крепко сжал.
— Опять вспыльчивость! — сказал он с убийственным подтекстом.
Дана отступила от него и попыталась взять себя в руки.
— Вы самый худший из мужчин, Бретт. Вы это знаете? Жестокий прирожденный тиран. Вы считаете себя вправе властвовать над женщинами?
— А вы не хотите, чтобы над вами властвовали?
— Только не вы, Бретт Кантрелл! Одного я не могу понять: почему вы тратите время на меня, когда там…
Выражение, которое появилось в его глазах, было поистине пугающим. Слишком поздно она вспомнила о его росте и силе, и теперь уже не было спасения.
— Пожалуйста, Бретт! Отпустите меня! — заикаясь, попросила она. — Я прошу прощения. Я не это имела в виду… — Слезы подступили к ее глазам.
— Какая метаморфоза! — насмешливо заметил он. — Из дикой кошки вы превратились в несчастного маленького котеночка с огромными, полными слез глазами! Это неубедительно, моя милая леди, позвольте вам сказать! — В полумраке он пристально разглядывал ее.
— Дана! Бретт! — Слоан Грегори шел в их сторону, счастливо улыбаясь. — О, вот вы где! Наши гости начинают разъезжаться. Нам следует попрощаться с ними.
— Конечно, — согласилась Дана. — Мы с Бреттом немного поспорили. Кажется, мы с ним расходимся во взглядах практически во всем, — беспечно объяснила она отцу, с подозрением разглядывавшему их мрачные лица.
— Во всем? — недоверчиво переспросил Слоан, задумчиво проводя рукой по высокому лбу. — Знаете, я уже отчаялся когда-нибудь увидеть вас друзьями. — Он улыбнулся Бретту и взял Дану под руку. — Я только надеюсь, что вы оба возьметесь за ум.
Дана бесцельно расхаживала по своей комнате, не в состоянии даже раздеться. Подойдя к туалетному столику, она расстегнула серьги. Начало было положено. Что за ночь! Покой абсолютно нарушен, она совсем выбита из колеи. Ну и ночка! Раздался стук в дверь, и Дана повернулась, чувствуя, как мурашки побежали по спине. Дверь резким толчком распахнулась, и в комнату бесцеремонно ввалилась миссис Рэнкайн.
— О боже! — прошептала Дана. Ей только не хватало сейчас вступить в битву с этой нервной, томящейся от любви женщиной. — Мне следует подумать о вращающейся двери в свою комнату, — ехидно сказала она. — Это сделало бы мою жизнь гораздо проще.
Марго пронзила ее взглядом змеи.
— Больше всего в этом мире я презираю лжецов! А ты — одна из них! — завопила она.
У Даны внезапно закружилась голова, но она постаралась казаться спокойной. Взглянув на Марго, она заметила, что та, мягко говоря, не в себе, и смело высказала свое мнение вслух: