Вспышка. Книга первая

Гулд Джудит

На этот раз Сенда приняла его подарок. Когда рано утром она ушла, на ее шее красовалось жемчужное ожерелье.

Каждый раз во время их последующих встреч в течение нескольких недель он дарил ей драгоценности – одна дороже другой. И все они имели одно и то же сходство – это были либо очень тесные ожерелья, либо браслеты. Не кольца и не броши. И не серьги. Не важно, были это бриллианты, сапфиры, изумруды, рубины – в золоте или платине, – они всегда символизировали его власть над ней. Ошейники и наручники.

А Сенда хотела только продолжения этой извращенной страсти.

– А если я не хочу никуда уезжать? – голос Шмарии звучал

тихо. – Что будет, если я решу, что мне нравится Россия?

Они сидели одни в пустом медицинском кабинете. Доктор, приладивший Шмарии новый протез, ушел несколько минут назад.

Сенда глубоко вздохнула и выжала из себя слова:

– Князь говорит, что в таком случае не сможет тебе помочь.

Шмария повернулся спиной к больничному окну.

– Князь это, князь то, – раздраженно проворчал он. – Вы вдруг стали закадычными друзьями.

Сенда покраснела и закусила губу.

– Я лишь стараюсь помочь тебе, – сказала она. – Что тут плохого?

– А он? Полагаю, его светлость, – саркастически произнес Шмария, – тоже желает мне добра? – Он искоса посмотрел на нее.

– А почему бы и нет?

– Хотел бы я знать, с чего это он стал таким чертовски заботливым! Тебе это не кажется подозрительным?

– Подозрительным? – тихо переспросила она, глядя на свои колени. – Почему это?

Он прошелся по комнате, гулко ударяя деревянной ногой об пол. Левая брючина была отрезана чуть ниже промежности, чтобы легче было завязывать кожаные ремни и пряжки протеза. Ничто не скрывало уродливое изобретение, и каждый раз, когда Сенда глядела на него, ее пробирала дрожь. Каким-то образом кожаный ботинок, которым заканчивалась нижняя часть протеза, только усугублял безобразный вид, коробя взгляд. Как если бы это была пародия на настоящую ногу.

– Перестань играть со мной в прятки! – Шмария сердито пнул протезом стул, опрокинув его спинкой вниз. – Ты что, думаешь, я и мозги потерял вместе с ногой?

Сенда съежилась. Ей пришло в голову, что это не тот Шмария, которого она знала и любила. Шмария, которому она так беззаветно отдавала всю себя, умер через три дня после бала, а его место занял еще более озлобленный – и более жалкий – человек.

Она передвинулась на кончик стула, сжимая и разжимая от волнения руки.

– Шмария, ну будь же благоразумным. Почему надо так упрямиться? Почему… почему ты не желаешь понять, что так будет лучше? Ты должен всего лишь уехать в Финляндию и подождать меня там. Это всего в ста тридцати километрах через пролив. Спустя несколько дней мы с Тамарой присоединимся к тебе. А оттуда сможем отправиться куда захотим: в Европу, Англию, Америку, даже в Палестину! Разве это так сложно?

Он зло посмотрел на нее.

– Мне хотелось бы знать, почему нельзя уехать вместе?

Она закрыла глаза и вздохнула.

– Потому что… потому что это… ну, так будет проще.

Он рассмеялся.

– Другими словами, мы должны ускользнуть из страны врозь, потому что их величество не желают, чтобы мы были вместе, в этом все дело? Потому что он хочет нас разлучить. Он надеется удержать тебя здесь. Ты ведь это хочешь мне сказать, не так ли?

Она закусила губу и заколебалась. Вацлав никогда прямо об этом не говорил, но она должна была признать, что его молчаливая тактика именно в этом и заключалась. Чем еще можно было объяснить ее бальное платье, приглашение на бал, квартиру, а теперь и дом? Зачем стал бы он прилагать столько усилий, чтобы перевести Шмарию из тюрьмы в больницу? Она была в достаточной степени реалисткой, чтобы понять, что он действовал вовсе не из альтруистических побуждений. Он просто ее хотел. Только и всего. И он ее получил: и не один раз. Доказательством тому были два ожерелья и браслет с бриллиантами и аквамаринами. Да, он ее хотел. И хотел только

для себя одного. И все же, когда Вацлав сообщил Сенде, что Шмарии нельзя надолго оставаться в России, его аргументы показались ей вполне разумными. Слишком много дел было заведено на него. Слишком много газет писали о нем, практически уже осудив его. Если бы речь шла лишь о полицейском протоколе, его легко можно было куда-нибудь переложить и уничтожить. Если бы его задержала полиция. Но Охранное отделение? Тайная полиция. Для этих людей закон не писан. Сенда знала, что Вацлаву было нелегко перевести Шмарию в госпиталь: фактически он увел его у них из-под носа. Агенты охранки регулярно приходили даже сюда, в больницу, чтобы убедиться в том, что Шмария не сбежал.

Но если ему удастся добраться до Финляндии – с помощью Вацлава, разумеется, поскольку ему надо выправить необходимые документы, – то оттуда он сможет уехать куда захочет.

А если он заупрямится и останется в России? Тогда ему придется держать ответ, а это грозит большими неприятностями, скорее всего смертным приговором.

Сенда глубоко вздохнула. Лед, на который она ступала, был предательски тонок, и, стоит ей сделать один неверный шаг, Шмарии – а не ей – не избежать беды. Его кровь будет на ее совести, как если бы она убила его своими собственными руками.

Ей необходимо убедить его, и не надо обращать внимание на его намеренно злые обвинения. На это просто нет времени.

Его упреки, однако, были слишком близки к цели. Хотя Сенда и отметала его подозрения – он был совершенно не прав, полагая, что она хотела убрать его с дороги, – приходилось признать, что в одном он попал в точку.

Она не осмеливалась поставить под угрозу его шанс на спасение, дав знать Вацлаву, что она тоже собирается бежать. Вацлав ни при каких обстоятельствах не должен это заподозрить. Потому что в противном случае он откажется помогать Шмарии, в этом она была уверена.

– Ну что? – Прервав молчание, Шмария надвигался на нее своей неверной походкой, наваливаясь на здоровую ногу. – Это такой трудный вопрос, что тебе приходится искать ответ? Мне кажется достаточно просто сказать «да» или «нет».

Подняв голову, Сенда встретилась с ним взглядом.

– Это… это никогда не обсуждалось, – деревянным голосом сказала она.

– Меня тошнит от тебя! – презрительно бросил Шмария.

Она покраснела и поджала губы. Шмария в бешенстве затопал по комнате, стуча деревянной ногой.

– Должен признать, вы вдвоем задумали неплохой план. Уеду или нет – я все равно останусь в дураках.

– Почему ты так говоришь?

– Почему? – Он перестал расхаживать и уставился на нее. – Потому что, если я уеду первым, тебе вовсе не обязательно будет ехать за мной, правда? У тебя найдется множество удобных причин, чтобы остаться.

– Это неправда! – с жаром воскликнула Сенда, вскочив на ноги. – Я поеду за тобой. – Она с досадой покачала головой. – Шмария, что между нами произошло? Почему ты не хочешь мне поверить? Я пойду за тобой хоть на край света!

Его губы скривила горестная усмешка.

– С чего бы это?

Сенда смотрела на него увлажнившимися глазами.

– Потому что я люблю тебя, – прошептала она. Откинув назад голову, он захохотал во все горло.

– Ну и насмешила! О Господи, это действительно забавно!

– Не понимаю, что в этом смешного, – спокойно проговорила она. – Может, ты мне объяснишь?

Истерический смех замер у него в горле.

– Хочешь, чтобы я объяснил? Изволь, объясню! – Сощурив глаза, он развязал веревку, на которой держались его пижамные брюки, и спустил их вниз. В паху у него была лишь небольшая повязка, поскольку рана уже заживала, но это лишь подчеркивало ужасную потерю, которую он перенес. – Смотри, – хрипло сказал он. – Вот что смешно.