Встать! Суд идет
Шрифт:
— Нет, я мастер на текстильной фабрике да еще в дружине состою, насмотрелась на всяких.
— И то верно, — соглашался дежурный. — Надо проверить. А вам, — обратился он к Чарухиной, — придется написать заявление.
— Уже написано, еще дома. — Надя достала из сумочки бумагу и положила на стол подполковнику. — Здесь все подробно, даже адрес и телефон одной из них.
Пробежав быстро глазами заявление, дежурный пообещал сейчас же передать его товарищам из уголовного розыска, которые самым внимательным образом проверят подозрительных дамочек, и добавил, что, если понадобится, они встретятся с Галиной Федоровной дополнительно.
Если бы Николай Шанин, по кличке Циркач, узнал, что уголовный розыск проверяет роль, которую
Николай Шанин был абсолютно уверен, что, если ходить на дело в одиночку, его никогда не поймают, ибо он — ас. Но вот за последние пять лет его дважды брали по вине других. На этот раз, кажется, напарник попался надежный. Работает чисто. Да и внешность у него лучше не придумаешь, ведь недаром у него кличка такая «Доцент», хотя родилась она, скорее всего, от его фамилии — Доценко. Не исключено, что учитывался при этом и образовательный ценз Виктора Доценко: он как-никак два курса пединститута закончил, а с третьего отчислили за пьянку в общежитии. До последнего времени Виктор промышлял по раздевалкам: они его не только кормили, но и поили. Правда, не всегда в ресторане, а хотелось пожить красиво, но все не получалось. Наконец повезло — судьба свела его с Циркачом, человеком опытным и веселым. Циркач любил девочек. И они его: знали, что Коля не обидит, меньше сотни «на гостинцы» они не уносили. Расходы на выпивку, закуску не в счет…
Прежде чем отправиться на первую «рыбалку» с новым напарником, Циркач дня два водил его по сберкассам, магазинам, катал в автобусах и троллейбусах — все рассказывал, показывал… Одним словом, натаскивал.
Убедившись в способностях ученика, Шанин три дня назад предложил Доценту самостоятельно на рынке выбрать жертву, потом в автобусе извлечь из кармана пиджака кошелек, а сам стал на подстраховку. Операция прошла успешно, но улов разочаровал Циркача. В кошельке было каких-то два червонца и пачка не нужных им документов, в том числе и паспорт. Поделив деньги поровну, все остальное, не имеющее для них интереса, бросили в урну позади газетного киоска. Надо было обмыть крещение. Виктор предложил шефу отправиться в ближайший ресторан, обещая пригласить двух очаровательных девушек, которые наверняка ему понравятся. Но Циркач на этот раз был огорчен легкомысленностью своего напарника и поэтому на полном серьезе прочитал Доценту еще одну лекцию о технике безопасности в их деле, суть которой сводилась к следующим неписаным законам: во-первых, они вдвоем должны как можно меньше появляться на глазах сотрудников милиции. Тогда в случае завала легче говорить: «не знаю», «не знаком», «вместе оказались случайно». Во-вторых, после улова не гулять, не шиковать, не привлекать к себе внимания. И, наконец, перед выходом на дело — ни грамма спиртного!
А назавтра им предстояло поработать серьезно — Циркач должен доказать, что два последних года, проведенных в исправительно-трудовой колонии, никак не повлияли на его нюх, глаза, руки… Конечно, Коля Циркач был абсолютно уверен в себе, но все же волновался — ведь как-никак еще месяц назад его длинные, чуткие пальцы вынуждены были держать топор, рубить лес, хотя на свободе он тяжелее кошелька ничего не поднимал. Там, в зоне, когда другие книги умные читали, он, Циркач, тренировал пальцы… А чтобы убедиться, что все в норме, он рискнул, спортивного интереса ради, обчистить раз или два карманы других зеков. Не ради корысти, а так, чтобы в форме быть. Для самоутверждения.
О своих небольших переживаниях Шанин, естественно, должен молчать: не хватало еще делиться с Доцентом. Перед тем как расстаться, Циркач назначил ему место и время встречи на завтра и попросил его надеть другой пиджак, чистую рубашку, обязательно галстук и захватить с собой хозяйственную сумку. Последнюю — для маскировки. На этом они в понедельник разошлись по домам, чтобы встретиться во вторник ровно в двенадцать ноль-ноль у входа в ювелирный магазин.
Когда на следующий день Шанин подходил к месту
Зашли в магазин, но буквально через две-три минуты Циркач направился к выходу, Доцент за ним, удивляясь, как быстро тот нашел свою жертву. Но кто она, Доцент определить не мог. Более того, подойдя к автобусной остановке, Циркач пропустил одну машину, вторую, и только в третью они сели последними, убедившись, что за ними нет хвоста.
Проехав две остановки, Циркач вышел. За ним Доцент. Здесь Виктор узнал причину странного поведения шефа: оказывается, в ювелирном Николаю не понравился один «колхозник», который показался ему сотрудником уголовного розыска. Чтобы разойтись с ним, Циркач и проделал заячью петлю.
Теперь они решили заглянуть в радиомагазин. Вначале подошли к отделу, где продают батарейки для приемников. Узнав, что «Элемент-373» стоит 17 копеек, Циркач направился к кассе и пристроился за пожилой женщиной с коричневой сумкой в руках…
Получив свою батарейку, Циркач положил ее в карман и теперь уже не спускал глаз с этой женщины. Но держался от нее на расстоянии, стараясь не попадаться ей на глаза. Она — в универмаг, Циркач — за ней, она — в обувной отдел, он — следом…
А когда Галина Федоровна на выход пошла не одна, а вместе с полной женщиной, Циркач от злости стал про себя матерно ругаться. Положение осложнялось. Надо было решать — пасти старуху дальше или бросать? Циркач решил не отступать, уж больно заманчивой была коричневая сумка.
Женщины — в троллейбус, воры — за ними. Когда одна из них, та, что с сумкой, стала проталкиваться вперед, а другая задержалась возле кассы, Циркач понял, что теперь дело в шляпе, а точнее — в технике, которой он владел безукоризненно. На следующей остановке воры вышли и тут же сели в такси, приказав шоферу везти их за город на садовый участок, где стоял домик матери Шанина, от которого у него были ключи.
Доцент на ощупь чувствовал, что сегодня куш достался им приличный, не то, что вчера, но оказавшаяся при подсчете сумма превосходила даже его ожидания: четыре тысячи сто десять рублей! По две с лишним тысячи каждому. При этом Доцент не понял, то ли в шутку, то ли всерьез Циркач проверил — не припрятал ли напарник сотню-другую. Но, кроме вчерашней десятки, в карманах Доцента ничего не было. Однако обнаруженный червонец дал повод прочитать новому другу очередную нотацию: свежий улов не рекомендуется носить в карманах — а вдруг кто переписал номера дензнаков, запомнил купюры и тому подобное. Если нужны деньги на расходы, надо брать из резерва, а эти — свеженькие — пусть подождут в укромном месте своего дня, или в крайнем случае «переплавить» их на другие купюры…
— Да, конечно, шеф! — сиял от радости Доцент, все еще не веря такой быстрой и легкой удаче. — Понимаю. Точно.
Следуя строго законам конспирации, Циркач взял у Доцента хозяйственную сумку, насыпал из ведра в нее яблок и вернул сумку обратно.
— А теперь езжай на хату, вези гостинцы на этой же тачке, — кивнул он на ожидавшую машину с шашечками на боках. — Сегодня можешь повеселиться от души с девчонками. Завтра тоже. Потом сутки на отдых. И не вздумай в этот день пить! А в пятницу сгоняем по маршруту. Поработаем с недельку хорошенько, а потом рванем на море. Покупаемся, позагораем, как все порядочные люди… — сказал Циркач и похлопал по плечу своего счастливого напарника. У него было прекрасное настроение. Он понимал, что его авторитет в глазах Доцента теперь был недосягаемо высок. Да, свое дело он знает туго. Не зря Циркачом прозвали.
Когда такси скрылось за поворотом, Шанин поднял руку, остановил черную «Волгу» и, сунув шоферу четвертной, попросил его отвезти в район новостроек, где жила Зинка Рудановская с маленькой Шурочкой-дочкой. Познакомился он с Зинкой две недели назад, в баре. В тот же вечер она пригласила его к себе домой, Шурочка в то время находилась в детском саду — она там на пятидневке. Но потом, в воскресенье, он увидел эту славную девочку, ходил с ней в кино и даже купил ей эскимо на палочке, за что Шурочка поцеловала его в щеку и спросила: