Вставная челюсть Щелкунчика
Шрифт:
Я предпочла не отвечать на этот вопрос.
– Нельзя полицию, нельзя! Невозможно! Что делать? Как быть? Помогите мне, умоляю! – заплакала Анюта. – Меня уволят! Миронова такая… ей надо всегда виновного найти! Знаете, сколько я пыталась в холдинг на работу попасть? Столько усилий приложила, мне никто не помогал, ни отца, ни матери, ни мужа у меня нет, сама из дерьма выплывала. Господи! За что мне это! Алла Константиновна предыдущую помощницу за ерунду турнула, а сейчас такое! Я окажусь на улице…
Анюта замерла, потом рухнула передо мной на колени:
– Виола! Дорогая! Любимая! У вас же наверняка есть знакомые в полиции! Попросите их приехать, по-тихому тело увезти. Я скажу Алле: «Случилась беда, но я способна с любым форс-мажором справиться, мне все по плечу. Организовала тайный вывоз тела. Никто ничего не узнал». И тогда меня не выгонят. Виола! Родненькая! Спасите! Умоляю! Я вам еще пригожусь.
Королева обняла меня за колени и стала целовать мои джинсы. Я смутилась, попыталась поднять Аню, но та намертво вцепилась в мои ноги и твердила как безумная:
– Помогите, помогите, помогите.
Я поняла, что истерику можно остановить только одним способом, и встряхнула Королеву:
– Вы не даете мне возможности достать телефон.
Анюта перестала рыдать.
– Поможете, да?
Я вытащила из кармана трубку, набрала номер Платонова, поговорила с Андреем и сказала Королевой:
– Мой близкий друг сейчас не в Москве, я не знала, что он улетел в командировку, но такая уж у него работа, могут отправить в любой момент на другой конец страны.
Анюта прижала руки к груди, ее глаза снова наполнились слезами.
– Но Платонов отправит к нам своих подчиненных во главе с Владимиром Савченко, – быстро договорила я, – он организует вывоз тела так, что никто из посторонних этого не заметит.
Глава 8
– Что там за шум? – спросил Владимир, входя в просторный холл.
Я не успела ответить, в комнату ввалилась группа людей. Несколько девушек, одетых в вечерние платья, рыдали в голос, остальные были веселы, как юные птички.
– Нас осталось всего шестеро, – радостно воскликнула одна из них, наряженная в нечто невообразимо блестящее, – остальных слили!
– Ага, – не очень весело откликнулась другая, в голубом парчовом костюме, – у Григорьевой и Горюновой по триста пятьдесят баллов, у Яковлевой триста сорок, у меня двести девяносто, а у тебя вообще на десятку меньше.
– И что? – не смутилась «блестящая». – Впереди последний тур, я всех сделаю!
Продолжая беседу, девочки сели на диван, и тут появилась стройная дама в элегантном костюме от «Шанель», она воскликнула:
– Дорогие мои! В программе дня небольшое изменение. В связи с тем, что к конкурсу проявили интерес иностранные телекомпании, к нам едут каналы «Фэшн Европа» и «Фэшн Америка». Оцениваете перспективы?
– Меня зарубили в финале, – захныкала большеглазая блондинка. – Мне по барабану, кто сюда прикатит. Хоть президент земного шара. Для меня уже ничего не изменится.
– Не надо отчаиваться, Саша, – менторски произнесла дама.
– Хорошо вам, Алла Константиновна, так говорить, – сказала одна из мам, – а нас зарубили.
Владелица холдинга села около Саши и обняла ее.
– Надо учиться принимать удары судьбы и извлекать уроки из неудач. Никогда нельзя складывать лапки. Помни, поражение вмиг может стать победой. Проиграть одну битву не значит проиграть всю войну. Про нападение Наполеона на Россию в тысяча восемьсот двенадцатом году знаешь? Вы в школе эту тему проходили?
Саша кивнула.
– Кутузов сдал Москву, но вскоре русские солдаты поставили свои палатки в Париже на Елисейских Полях, – продолжала Миронова, – вытри слезы и успокойся. У вас будет финальный выход, все пройдут по сцене, и победительницы, и те, кто им уступил.
– Ага, – обиженно протянула девочка, – одна в короне, а остальные, как дуры.
– Да, сегодня тебе королевой не стать, – жестко сказала Алла, – но финал будут снимать фэшн-каналы, а в зале сидят скауты. Если ты появишься на сцене с кривой спиной, побредешь кое-как, никто из охотников за перспективными девушками-моделями на тебя не взглянет. А вот если прошагаешь триумфально, хорошо подашь себя, тогда кое-кто может и контракт предложить. Скаутам все равно, сколько и каких корон на голове, они оценивают тебя по своим меркам. Ты воспринимаешь финал как праздник победительницы, она вкусное жаркое. Остальные гарнир, картофельное пюре. Измени свое мнение, смотри на последний выход иначе, думай: как хорошо, что судьба подарила мне шанс пройтись сейчас перед камерами и скаутами. У тех, кого отсеяли в первых турах, его нет, я счастливица, меня заметят.
Саша схватила владелицу журнала «Красавица» за плечо:
– Мой козырь ноги! Они лучше, чем у всех. Можно надеть на финальный выход короткое красное платье? Оно меня в самом выигрышном свете представит.
Алла встала.
– На завершающем общем дефиле каждая из вас имеет право выбрать наряд по своему вкусу. Сейчас часовой перерыв, потом последний рывок. Шестерым финалисткам готовиться предстать перед жюри, остальным не унывать, всем помнить про телевидение, скаутов и про шанс получить билет на лучшие подиумы мира. Обед в столовой. Поскольку сегодня последний день нашего марафона, родителей тоже кормим. После завершения финала состоится банкет, и вот тогда я разрешаю девочкам съесть по куску торта. По одному!
– Ура, – закричали участницы, а мамы зааплодировали.
Алла Константиновна махнула рукой:
– Потом ликование устроим, а сейчас займитесь делом.
Участниц конкурса и родительниц словно ветром унесло.
– Вы настоящий психолог, – сказала я, когда хозяйка «Красавицы» подошла к нам с Савченко.
Алла дернула плечами:
– Не первый конкурс устраиваем, и всякий раз одно и то же. Вот не знаю, стоит ли разрешать мамам находиться около девочек. С одной стороны, они нервничают, а родительницы у них вместо менеджеров, они по идее должны бы успокоить дочерей. Но! Чаще всего матери ведут себя хуже детей. Правда, пару раз с конкурсантками приезжали папаши, и это вообще караул. Поэтому отцам вход закрыт. А мамы сегодня, как обычно, довели всех организаторов до трясучки. М-да. Простите, что выплеснула наболевшее.