Вставная челюсть Щелкунчика

Донцова Дарья

– Мне тридцать два, – вздохнул гаишник.

Я смутилась, а сотрудник ДПС продолжал:

– Не тяните с обменом документов. Если срок действия прав закончится, придется вам заново экзамены сдавать. Правила дорожного движения хорошо помните?

– Не особенно, – призналась я, – ведь их часто меняют.

– Вот! – кивнул сержант. – Поэтому действуйте быстро, справки соберите, сейчас с этим строго, надо психологическое тестирование пройти.

– С ума сойти, – удивилась я.

Сотрудник ДПС махнул рукой:

– А толку? Не заметил я, чтобы идиотов на дорогах меньше

стало.

– Здрассти, – пропел тихий голос.

Из-за спины гаишника появилась худенькая девушка в зеленом комбинезоне, на голове у нее был красный колпак, украшенный разноцветными лампочками.

– Мы собираем деньги для детей…

– Спасибо, – перебила я незнакомку, – уже пообщалась в магазине с другой «елкой», знаю и вопрос про ореофага, и ответ на него.

– Хорошо, что вам условия викторины известны, – обрадовалась девица, – у меня другой вопрос. Сыграем?

– Нет, – отрезала я.

– Ступай отсюда, – разозлился сержант, – вы давно тут шастаете, глаза намозолили. Сейчас елками бегаете, в сентябре были учебниками, в мае в военной форме ходили, в марте цветами нарядились. Тошнит уже от вас.

– Из-за таких, как вы, в России сироты голодают, – агрессивно заявила девица, – мы собираем деньги для самых обездоленных детей. Работаем бесплатно. Чем я вам мешаю?

– Всем, – отбрил сержант, – здесь проезжая часть, а ты не участник движения. Для пешеходов «зебра», вот по ней и разгуливай. Или по тротуарам бегай. На дорогу не суйся.

– В новогоднюю ночь где-то горько зарыдает малыш, которому не досталось кулечка конфет из-за жадного, вредного, толстого гаишника, который прогнал меня прочь! – выдала «елка» и, гордо вскинув голову, удалилась.

Сержант посмотрел ей вслед:

– Документы легко на компьютере сварганить. Мошенники они!

– Понимаю, что в основном эти люди нечисты на руку, – вздохнула я, – если хочешь помочь детям, отдай средства в солидный фонд, где вся бухгалтерия прозрачна. Но в душе живет сомнение: а вдруг они и правда для обездоленных ребят стараются? Сто рублей не пробьют брешь в моем бюджете. Вот это «а вдруг» и заставляет раскошеливаться.

– Вон она уже кого-то подцепила, – неодобрительно заметил сержант, – мужика разводит. Тут где-то их мини-вэн должен стоять, темный такой. Вы с ними никогда не играйте. Знаете, что они делают? Выискивают в толпе лохов.

Мне стало смешно.

– Таких, как я?

– Нет, – серьезно возразил сержант, – у вас лицо не жадное, поэтому они на жалость вас взяли, предложили загадочку решить, стольничек для бедных деток пожертвовать. Психологи, блин, вроде цыган. Вычисляют, кто от бабла фанатеет, и дают ему выиграть: сто, двести, тыщу, три… Глаза у лошары горят, азарт прет. И тут они предлагают: «А хотите сыграть суперигру? Там можно миллион откусить». Если идиотка соглашается, ее сажают в микроавтобус, и, прикиньте, «лимон» дура-баба получает. Во радости! Тот, кто в автобусе ее разводит, чуть не плачет: «Я разорен. А вы можете пять миллионов отгрызть. Ставьте на кон выигрыш и еще деньги. Дома-то есть заначка?»

– Можете не продолжать, – вздохнула я, – наслышана о таких историях. Главарь мошенников владеет навыками гипноза, а игрока душит алчность. Человека везут на его квартиру, и он отдает ценности, все, какие есть: деньги, драгоценности. Но почему вы эту девчонку не задержали, если знаете, чем она занимается?

– На каком основании мне ее задерживать? – пригорюнился сержант. – Документы от фонда при ней, ничего дурного она не сделала. Серега Семенов поймал одного из этих, в обезьянник сунул. А мошенник кому-то позвонил, примчался адвокат. Такой лай поднялся! Начальнику нашему главный шеф по самые уши вломил за задержание. Отпустили паскудника с извинениями. Прикрывает их кто-то наверху. Иначе б давно с улиц турнули, с кем-то они делятся. С наступающим вас!

– И вас, – улыбнулась я, – еще раз спасибо, хорошего Нового года, исполнения всех желаний!

Патрульный двинулся к машине, но потом обернулся:

– И вам удачи! Права поменять не забудьте.

* * *

Около одиннадцати вечера неожиданно раздался звонок в дверь. Я посмотрела на домофон, увидела женщину в куртке с низко надвинутым капюшоном и слегка заволновалась.

– Вы к кому?

Незнакомка подняла голову.

– Простите, что поздно. Мне нужна Виола Тараканова.

Я узнала тещу Алексея Горюнова, которую днем видела в кафе торгового центра, очень удивилась и соврала:

– Она тут не живет, квартиру сдает, уходите, пожалуйста.

– Виола Ленинидовна, не прогоняйте, – взмолилась дама, – у меня к вам разговор. Помогите Христа ради. Не бойтесь. Я пенсионерка, ничего плохого вам не сделаю. Адрес в Интернете нашла, вы его не скрываете.

Я нажала на кнопку.

– Входите.

* * *

– Спасибо огромное, – зачастила Галина Сергеевна, стаскивая верхнюю одежду, – вы очень добрый, хороший человек, замечательный писатель, я восхищаюсь вашими книгами…

Слушая панегирик, я провела гостью в комнату, подождала, пока она сядет на диван, и спросила:

– Зачем я вам понадобилась?

– Сейчас объясню, – пообещала Петрова и завела обстоятельный рассказ про невыносимую жизнь своей дочери.

Сначала она поведала, какой ей попался никчемный зять, заставил жену родить подряд двух детей. Едва Катя ребят подрастила и вышла на работу, как Алексей приказал супруге забеременеть в третий раз, и на свет появилась Света. Екатерина мужественно справлялась с оравой детей, но муж постоянно был ею недоволен.

Гостья жаловалась и жаловалась, в конце концов я не выдержала:

– Галина Сергеевна, я не психотерапевт. Зачем вы рассказываете о личных проблемах Екатерины? Что хотите от меня?

Глава 6

Петрова порылась в сумке, достала небольшой альбомчик и показала мне фото.

– Это Алиса. Снимок сделан профессионалом. Внучка попала в финалистки конкурса, если она получит Гран-при, то поедет в Нью-Йорк.

– И вы не побоитесь отпустить девочку? – спросила я, рассматривая снимок. – Просто не верится, что это ваша старшая внучка. Передо мной девушка лет двадцати, она мало похожа на школьницу, которую я видела днем в магазине.