Вставная челюсть Щелкунчика

Донцова Дарья

Экран потух.

– Это кто? – полюбопытствовала я.

– Кларисса фон Ротербард из замка Шпигель, – улыбнулся Степан, – лучший хакер всех времен и народов.

На секунду я потеряла дар речи, но потом снова обрела его.

– Фон Ротербард из замка Шпигель? Она немка?

Дмитриев усмехнулся:

– Происхождение Клариссы покрыто туманом, в книге загса есть запись о рождении девочки Лены Воробьевой, но Кларисса считает ее ошибкой.

– Ясно, – протянула я.

– Она тебе понравится, – пообещал Степан.

– Наверное, – кивнула я, – если мы когда-нибудь встретимся, возможно, найдем общие темы для беседы.

Дмитриев положил руки на руль.

– Предлагаю поехать к Горюновым и поболтать с ними.

Я посмотрела на часы.

– Уже поздно.

– Ну и хорошо, –

обрадовался Степан, – значит, и отец, и мать, и Алиса будут дома. Погнали?

Я хотела вылезти из джипа.

– Давай поедем на одной машине, – остановил меня Дмитриев.

– А потом как? – заспорила я.

– Назад двинемся мимо этой парковки, – уточнил Степан, – тогда и сядешь за свой руль.

– Ладно, – согласилась я, – вдвоем веселее, чем поодиночке.

Некоторое время мы ехали, болтая о разных пустяках, тихо играющая в салоне музыка совершенно меня не раздражала. Плей-лист Дмитриева оказался точь-в-точь как у меня.

Когда джип затормозил у очередного светофора, послышался звонок, дисплей на торпеде засветился, вновь появилось лицо Клариссы.

– Ваша императрица узнала детали биографии Галины Сергеевны Петровой. Родилась в городке Клопин, там же посещала школу. После окончания десятилетки поехала в Москву, чтобы поступить на журфак, но получила два по сочинению и осталась за бортом. Вернулась в Клопин, вышла замуж за Михаила Константиновича Чашкина, сына директора музея в Нарганске, город находится неподалеку от Клопина.

– Опаньки! – воскликнул Степан. – Интересный поворот.

– Еще забавнее тебе станет, когда узнаешь, что об этом браке Галина не сообщала ни в одной анкете, – продолжала Кларисса, – в ее личных данных указана только дочь Екатерина, рожденная в гражданском союзе от Расторопова Сергея Петровича. Он девочку признал, но свою фамилию ей не дал, он был официально женат на Майе Михайловне Растороповой, имел от нее трехлетнего сына. Семья Растороповых погибла, когда Екатерина еще лежала в пеленках, в катастрофе на железной дороге.

Но вернусь в юность Галины. Ее первый и единственный официальный брак с Чашкиным продлился меньше года, супруги развелись, вероятно, из-за беспробудного пьянства Михаила. У него сплошные приводы в милицию, паренек был постоянным посетителем местного вытрезвителя. Галина работала в газете города Клопин, писала под псевдонимом Сергеева.

– Так была подписана статья, обвинившая в страшном пожаре, уничтожившем Нарганск, Михаила Чашкина, – не удержалась я от замечания.

Кларисса поправила одну серьгу.

– Вы Вилка Тараканова, она же Арина Виолова? Рада знакомству.

– Взаимно, – отозвалась я, – простите, что перебила вас.

Кларисса вздернула подбородок.

– Вам позволительно то, что не разрешено другим. Материал, о котором вы упомянули, сыграл решающую роль в судьбе Петровой. Главным героем публикации стал ее бывший муж, на тот момент они уже официально разбежались. Михаил Константинович служил трудником [4] в местном монастыре. В Нарганске случился страшный пожар, он уничтожил девяносто процентов городка, застроенного деревянными частными домами. Сгорели и монастырь, памятник архитектуры деревянного зодчества, и музей. Было много жертв, в их числе бывший свекор Галины, Константин Чашкин. Местные Шерлоки Холмсы выяснили, что первичный очаг возгорания находился в музее, и посчитали виновным Михаила Чашкина. Галина в ярких красках описала трагедию, не пожалела черного колера для бывшего мужа, назвала его пьяницей, дебоширом, человеком, который продаст за бутылку родную мать. Одновременно корреспондентка облила грязью и всю монашескую братию, сообщила, что священники регулярно устраивали попойки, к ним приезжали гулящие женщины и т. д.

4

Трудники – люди, работающие при православном храме или монастыре на добровольной бескорыстной основе, во славу Божию.

Поймать девицу на лжи было невозможно, все монахи погибли. Они бросились на помощь жителям, вытаскивали из огня детей, женщин. Пожар вспыхнул двадцать девятого ноября в четыре утра

по местному времени, народ крепко спал. То, что кое-кто выжил, заслуга исключительно священнослужителей, они, рискуя своими жизнями, кидались в пламя. Настоятель вынес из огня двух семилетних девочек: дочь Константина Чашкина, младшую сестру Михаила, и ее двоюродную сестру. Монахам следовало поставить памятник, наградить их орденами. Но дело происходило в шестьдесят восьмом году прошлого века, хвалить представителей духовенства в газете было нельзя. Похоже, Галина, несмотря на молодость, умела просчитать собственную выгоду. Она накатала очерк «Убийцы в рясах», где полностью перекроила события. Главным героем Сергеева назвала местного секретаря районного комитета КПСС, якобы это он забил тревогу, а братия лежала пьяная в монастыре и сгорела вместе с ним. Устроил же пожар, по версии борзописицы, Михаил Чашкин, он решил украсть ночью из музея раритетные китайские перламутровые медали, уронил свечу, от нее занялось здание. А поскольку Чашкин, как всегда, был под хмельком, он не смог затоптать пламя. Ну и целый абзац рассуждений о том, как наивные старики верят батюшкам, а те отнимают у них пенсии, продают им задорого свечи, дерут за каждый молебен деньги. Кроме того, Галина назвала Мишу послушником, а тот был трудником [5] . Почувствуй разницу.

5

Трудника следует отличать от послушника, хотя они могут выполнять одинаковые послушания. Но послушник приходит в монастырь, чтобы потом стать монахом, а трудник приезжает просто работать, часто из-за того, что ему негде и не на что жить, а монастырь дает общежитие и еду.

– Вранье лилось водопадом, – не выдержала я, – это здорово смахивает на желание очернить бывшего мужа.

– И полно глупых нестыковок, – согласилась Кларисса. – Ну, например, такая: кое-кто из детей остался жив, потому что находился на занятиях в школе. Но пожар, судя по документам, возник в четыре утра. Во сколько же дети в Нарганске за парту садились? Или пассаж про уроненную Михаилом свечу. Откуда Галине про нее знать? Она что, тоже находилась в музее? Свечку держала? Неуместный каламбур получился.

– Нескладухи никто не заметил, – грустно сказала я.

– Скорее, не захотели ее заметить, – поправила Кларисса, – статейка оказалась правильно сляпана и весьма понравилась начальству. Ее перепечатала областная «Жизнь народа», а потом публикация очутилась в центральной прессе.

– В советское время, если хоть один твой материал попал на страницы «Правды», «Известий», «Труда», «Гудка», считай, карьера журналиста сделана, – пробормотал Степан.

– В яблочко, дорогой, – кивнула Кларисса, – Галину пригласили в Москву, дали ей квартиру, Петрова поступила на вечернее отделение журфака, ну и зажила себе припеваючи. Личная жизнь, правда, у бабенки не сложилась, супруга она себе не нашла. Галина Сергеевна работала в разных изданиях, в основном ведомственных, всегда в отделе культуры репортером. Из однушки переезжает в двухкомнатную квартиру и, наверное, вполне благополучна материально, но ни дачи, ни машины у нее нет. Потом, родив в гражданском браке дочь, Петрова ушла в многотиражную газету московского завода-гиганта. С маленьким ребенком по командировкам не потаскаешься, поэтому она выбрала оседлый образ жизни. Затем Галина еще много раз меняла работу, в конце концов стала литературным редактором и до пенсии служила в небольшом издательстве. Под судом-следствием не находилась, если верить документам, ничего дурного не совершала, обычная женщина с не особенно счастливой судьбой, мать, бабушка, теща.

Экран погас.

– В документах не все найти можно, – вздохнул Степан, паркуя машину, – о гражданских мужьях там сообщается, только если от них родились дети. И о том, что ты сделала соседке или подруге большую гадость, тоже не напишут.

– Горюновы не спят, – перебила я Степана, – вот их балкон на втором этаже, в квартире свет горит.

Глава 31

– И чего вы хотите? – сердито спросил Алексей, стоя у вешалки. – Незваный гость хуже насморка.