Встреча, которой не было

Островская Екатерина

– Русского плутовского романа не было ни до Гоголя, ни после него, – заявила тогда Настя, – потому что русский роман предполагает раскрытие личности, ее становление. Обязательно показывается прошлое героя, описывается его детство. А в классическом плутовском романе герой появляется ниоткуда и исчезает неизвестно куда. К тому же Чичиков – не отрицательный персонаж. Гоголь подчеркивает это, сделав Чичикова бывшим работником таможни. Бедным и одиноким человеком. А когда это в России или еще где-либо таможенники были бедными и не брали взяток, существуя на мизерное жалованье? А ведь Чичиков почти нищий: у него нет поместья, городской квартиры – только бричка и единственный крепостной. И он придумал законный способ разбогатеть.

Только богатство ему нужно не для того, чтобы возвыситься над другими. Он хочет жениться, сделать предложение красивой и богобоязненной девушке. А какой родитель выдаст дочь за бедняка!

– Интересная интерпретация, – рассмеялся тогда Рассел, – но сейчас мы о другом. А с вами, Анастаси, мы можем увидеться после лекции в университетском кафе и поговорить.

Он был обаятельным брюнетом с синими глазами, потомком итальянских эмигрантов. И небедным – прадед Рассела поднялся в годы сухого закона, перевозя из Канады бодяжный виски и умея договариваться с таможней и копами. У прадеда было восемь детей, почти три десятка внуков, бессчетное количество правнуков, и все они были небедными, приумножая свои состояния. Рассел – единственный из всей семьи Валентино, кто не стал бизнесменом или банкиром только потому, что в пятнадцать лет, прочитав американское издание «Преступления и наказания», решил выучить русский язык, чтобы читать Достоевского в подлиннике. Все свои разговоры о литературе он обязательно записывал на диктофон.

Даже когда Настя жила в его квартире, он читал лекции специально для нее. А начинал с того, что заявлял:

– Русские поэты девятнадцатого века были склочными мизантропами, а потому их вызывали на дуэли, где они рано или поздно погибали…

– Зато лучшие американские прозаики двадцатого века кончали жизнь самоубийством, потому что видели несоответствие американского общества их собственным идеалам, среди которых в первом ряду были любовь, верность, преданность дружбе и бескорыстие… – парировала Настя.

– Это все русская пропаганда, – злился Рассел и отключал диктофон.

И все же Настя любила его, или ей казалось, что любила, потому что других мужчин у нее не было…

Теперь же она готовила обед: для себя, подруги и, возможно, для киношников, поселившихся в ее доме. И это было глупо, потому что в дом Ворониной теперь доставляли обед из ресторана, и она могла бы и сама столоваться там: вряд ли Света была бы против, но мешала Насте давнишняя привычка – есть то, что приготовила сама.

Обед был почти готов, когда опять позвонила Аманда.

– У нас раннее утро, – доложила она, – я не спала почти всю ночь. Пытаюсь начать новую книгу, но ничего в голову не лезет. Если у тебя есть какой-нибудь сюжет…

– Попытаюсь придумать. Предположим, молодой архитектор побеждает в конкурсе, но авторство остается за проектной конторой, в которой он работает. Парень пытается попросить дополнительно к ставке хотя бы премию, но его увольняют. Долгие попытки найти работу…

– Это не пойдет, – возразила писательница, – опять неудачник.

– Это не конец, – не дала ей договорить Настя, – архитектор устраивается рабочим на стройку. Деньги небольшие, но он любит хотя бы раз в месяц надеть единственный приличный костюм, итальянские туфли и дорогой галстук, чтобы посетить модный ресторан. Приятель, владелец авторемонтной мастерской, подвозит его туда на «Бентли» или на «Мерседесе». Его уже знают как уважаемого клиента. И вот в очередной раз, выходя из шикарного автомобиля, он замечает бедно одетую девушку, которая заглядывает через окошко, чтобы увидеть красивую жизнь. Архитектор предлагает бедняжке поужинать с ним. Персонал вышколенный, официанты вида не подают, замечая явную нищету новой посетительницы, однако некоторые клиенты морщатся. Весь вечер парень рассказывал девушке о своей бессмысленной жизни: ночные клубы, вечеринки на яхтах,

полеты в Париж или Милан на неделю моды, кинопродюсеры и молодые актрисы, которые ищут его общества… А он так устал от всего этого. Вечер кончается: счет, разумеется, куда больше обычного. И последнюю сотню бывший архитектор, а теперь строительный рабочий, отдает официанту на чаевые… Ловит для девушки такси, выскребает по карманам мелочь, чтобы оплатить ее проезд, и пешком идет в каморку, которую снимает… Девушка подъезжает к роскошному особняку, где ее встречает обеспокоенная прислуга. Девушка, как оказалось, единственная дочь финансового магната. Днем она выпросила платье у своей горничной, чтобы поглядеть на другой мир. И, ложась в постель, она рассказывает горничной, что встретила сегодня парня, которого смогла бы полюбить, но, увы, он такой же бездельник, как и те, что ее окружают…

– Печально, только дальше что?

– Дальше – все что угодно. Богатая наследница знакомится с молодым президентом строительной фирмы – тем самым негодяем, который выгнал главного героя. Девушка поручает ему перестройку доставшегося ей от бабушки огромного загородного дома. Ее новый знакомый – самовлюбленный бездарный тупица. Он, конечно, обращается к нашему парню…

– Я все поняла, – не дала ей договорить Аманда. – Ну, может быть… Должно получиться. Но только у меня сейчас депрессия, постоянные головные боли, хожу к психоаналитикам, но толку нет… Может, ты напишешь сама, пришлешь мне, а заодно сделаешь перевод на русский? Я отдам тебе пятнадцать процентов от американского издания и половину гонорара за русский вариант. А за перевод получай с русского издателя. Согласна?

Настя растерянно молчала. Отказаться – это значит обидеть подругу, а согласиться – может так получиться, что и дружбе конец.

– Я тебя помню двенадцатилетней девочкой, – неожиданно для себя начала писательница. – Разве когда-нибудь я тебя подводила, разве мы ссорились когда-либо? А сейчас, когда мне нужна помощь…

– Согласна, – произнесла Настя.

– Я и не сомневалась, – как ни в чем не бывало продолжила Аманда, – я вообще не поэтому звоню. Хотела тебе рассказать, что вчера заходила в издательство, где встретила профессора Валентино. Он меня первым узнал, начал спрашивать, что мне известно о тебе, ну, я ему и рассказала… Что ты счастлива, у тебя огромный загородный дом с видом на море, «Мерседес» с водителем, а главное – молодой и успешный бойфренд, который от тебя без ума, окружил тебя заботой, завалил подарками… Он ведь сделал свое гигантское состояние на торговле нефтью…

– Кто? – не поняла Настя.

– Твой бойфренд! Кто же еще! – повысила голос Аманда. – Если вдруг Рассел тебе позвонит, ты знаешь, что ему говорить. Кстати, твоего бой-френда зовут Федор Михайлович. Здорово я придумала? Натурально, правда?

– Зачем только тебе мои вымышленные сюжеты? – вздохнула Анастасия.

Разговор еще продолжался, когда вернулась Воронина. Вернулась не одна, а с Максимом Божко, они прошли в столовую и слушали, как хозяйка разговаривает с кем-то по-английски. Теперь на Божко был светлый летний костюм и черная шелковая рубашка, две верхние пуговицы расстегнуты.

– Это она с Джессикой Стоун разговаривает, – шепнула Света своему спутнику и тут же протянула руку, требуя передать телефон ей:

– Дай-ка и я с ней поговорю.

Говорила она не очень долго, потом отключила мобильник и посмотрела на Настю:

– Она просила прислать твою фотографию.

И тут же сообразила:

– Давай-ка я тебя с Максом сфотографирую, а потом ты меня.

Настя попыталась отказаться, но Божко уже встал рядом и положил ей руку на плечо. А Света несколько раз нажала на кнопку камеры мобильного телефона. И тут же подбежала и обхватила популярного актера за талию. Теперь уже Настя сделала несколько снимков. Подруга рассмотрела их и осталась очень довольна.