Встреча на деревенской улице
Шрифт:
— А, ерунда. Она там как приклеенная. Давайте, давайте! Не верю, чтобы на вечерней зорьке не клевало. — И, не дожидаясь, когда встанут остальные, направился к лодке.
Елагин взглянул на Лилю, передернул плечом, как бы говоря: ну что тут поделаешь, и пошел за удочками. Коля стал наполнять бензином бачок.
— Все же, может, ты не поедешь? — сказала Лиля, входя в палатку. — Пусть едут одни.
— Да нет, мало ли что может случиться. Съезжу. А завтра они уедут. Так что ничего... Ладно...
На озере было тихо. Туча по-прежнему
— Наелись, вот и погуливают, — сказал про них Сангулов.
— Днем-то их не было.
Верно, днем их не было.
Через полчаса они уже стояли на утреннем месте и ловили. Клевало, и ничуть не хуже, чем утром.
— Ну, а я что говорил! — ликовал Сангулов. — Не может такого быть, чтобы на вечерней зорьке не брало. Верно, Коля?
Коля стеснительно повел плечом и посмотрел на небо. Туча, которая была так далеко, теперь неожиданно быстро приближалась, словно черными крыльями захватив полнеба.
— Туча идет, — сказал он.
Елагин взглянул на небо.
— Действительно, надо уходить.
— Да ну, ерунда, — ответил Сангулов, бросив косой взгляд на тучу. — Пройдет. — Теперь у него была такая же, как и у Елагина, короткая удочка, жилка не путалась, и он еле успевал вытаскивать окуней.
— Нет, надо уходить, — сказал Елагин. — Она идет к нам. Доставайте якорь.
Сангулов внимательнее посмотрел на небо.
— Еще минут пятнадцать можно смело ловить, а потом пойдем.
— Да хватит рыбы, куда нам больше, — глядя на загруженную до половины окуньем корзину, сказал Елагин. — Всю не переловишь.
— Тебе хорошо так говорить, а нам завтра ту-ту, — освобождая от крючка здоровенного окуня, с досадой ответил Сангулов.
Ветер налетел внезапно. Сорвал с головы Елагина соломенную шляпу и отшвырнул ее метров на десять.
— Вытаскивай якорь! — зло крикнул Елагин и стал быстро сматывать удочки.
— Ну-ну, без паники, — быстро выбирая жилку и выхватывая окуня, сказал Сангулов. — Не обстрелянные еще... — Но сам все же посмотрел на тучу и на озеро. Оно почернело, и от этого белые гребни крутых волн казались пенными вспышками. — Действительно, дьявольщина какая-то...
Елагин не стал дожидаться, пока Сангулов смотает удочку: перетянулся к носу, ухватил веревку и стал выбирать ее. Лодка, плюхая, тяжело шла против волны и ветра. А волна уже набирала силу. На Чудском она быстро растет. С каждой минутой все выше. А ветер все резче. И теперь она уже была побольше метра.
— Включай мотор! — крикнул Елагин, втаскивая якорь, жалея, что не он сидит у руля.
Коля дернул шнур. Мотор с первого же захода взревел, и тут же лодка понеслась по ветру, по волне, к южному берегу.
— К дому, к нашему берегу заворачивай! — закричал Елагин.
Коля резко, до полного развернул руль, так что лодка стала бортом к волне,
— Коля, влезай в лодку, будешь пригоршнями выбрасывать! — крикнул Сангулов.
В «казанке» было до половины воды.
Коля тут же стал взбираться на борт. От этого вода в лодке хлынула в его сторону, борт накренился, и в лодку плюхнулась волна. «Казанка» еще больше осела.
— Слезай! — крикнул Елагин.
Коля сполз в лодку, но тут сработал якорь. Он вывалился, веревка размоталась, и теперь он держал лодку.
«Это еще хуже, — подумал Елагин, — так бы ее донесло до берега, а теперь она затонет. Ее зальет. И не найдешь». Он еще не осознал до конца, что произошло.
— Всё, ребята! — крикнул Сангулов. — Давайте прощаться, и к берегу!
И в самом деле, теперь у лодки делать было нечего. Еще какое-то время она продержится на поверхности, а потом ее зальет. Так что лучше уж теперь, пока есть силы.
— Прощайте, ребята! Если что, не очень сердитесь на меня, Елагин! Прощай, Коля! Может, и не доберусь, так что не поминайте лихом. Счастливо вам жить! — И Сангулов оттолкнулся от лодки.
Елагин помедлил, о чем-то думая, чертыхнулся и двинул за ним.
— Не бросайте меня! — вдруг донесся до них отчаянный Колин голос. — Я не умею плавать!
Это прозвучало так неожиданно, что они проплыли еще несколько метров, пока до их сознания дошла новая беда. Не сговариваясь, даже не взглянув друг на друга, и Елагин и Сангулов поплыли обратно.
— Возьмем его! — крикнул Сангулов, но, видимо, тут же понял, что из этого ничего не выйдет. До берега далеко, не хватит сил тащить его на себе, и тогда он принял другое решение: — Я с ним останусь! — Он ухватился за нос лодки. — А ты быстрей к берегу, чтоб помогли нам! Давай! — И стал перебираться по борту к Николаю.
Но Елагин не мог вот так сразу оставить их, что-то не позволяло их бросить, но и задерживаться у лодки не имело смысла. Вода, которая была в «казанке», на каждой волне тяжело перекатывалась то из носа в корму, то с кормы в нос, и тогда новая вода вливалась в лодку.
— Да плыви же ты! — остервенело крикнул Сангулов. — Я не брошу его! Плыви!
И Елагин, еще не осознав того, что Сангулов, отпуская его, спасает ему жизнь, поплыл к берегу. Плавал он средне, но и волной и ветром помогало, и он стал быстро отдаляться от лодки.