Встреча с хичи. Анналы хичи
Шрифт:
Когда я был подростком в психиатрической лечебнице пищевой шахты, врачи говорили, что со временем я вырасту. Смогу справиться со своими страхами и смятениями, буду уверен в себе – настолько, пообещали они мне, что смогу работать и даже самостоятельно переходить улицу. И этого я не мог дождаться.
Когда я был испуганным старателем на Вратах… Когда я был доведенным до ужаса единственным выжившим после полета к черной дыре… Когда я был слезливой массой желе на кушетке Зигфрида фон Психоаналитика… Когда я был всем этим, я пообещал себе, что рано или поздно стану
А потом я стал старше того, что считал для себя возможным (не говоря уже о том, что стал мертвее), и все базы данных мира доступны мне… но у меня сохранились тревоги и сомнения.
А потом вернулся от Врага Альберт со всем знанием, которое получил, и предложил поделиться со мной; и теперь мне хочется узнать, сколько еще лет мне стареть, прежде чем я стану окончательно взрослым. И много ли еще мне предстоит узнать, прежде чем стану мудрым?
Но теперь я, по крайней мере, знаю, чем вызваны мои затруднения с окончаниями: у бесконечности не может быть конца. У таких, как я, конца нет. Нам он не нужен.
Галактика – наша Сморщенная Скала, и прием по случаю встречи продолжается вечно. Бывают и у нас перемены. Бывают промежутки, иногда очень длительные, когда мы занимаемся чем-то другим. Бывают окончания разговоров, но каждый конец – это начало нового, и эти начала никогда не кончаются, потому что именно это и означает «вечность».
Могу вам кое-что рассказать об этих окончаниях (которые одновременно есть начала), например о разговоре Альберта с Эсси.
– Прошу прощения, миссис Броудхед, – сказал Альберт, – потому что я знаю: вас очень расстроило, что ваша собственная программа вам не отвечает.
– Чертовски верно, – возмущенно сказала она.
– Но, видите ли, я больше не ваша программа. Часть меня создана другими.
– Другими?
– Теми, кого вы называете Врагом, – объяснил он. – Теми, кого хичи называют Убийцами. Они определенно не убийцы, во всяком случае…
– Да? – прервала Эсси. – Ты можешь убедить в этом лежебок? Не говоря уже о других цивилизациях. Разве не Убийцы уничтожили их?
– Миссис Броудхед, – мягко сказал он, – я хочу сказать, что они не сознательные убийцы. Лежебоки состоят из материи. Мы – или эти Другие – не в состоянии оказались понять, что связанные протоны и электроны могут обладать разумом. Подумайте, пожалуйста. Предположим, ваш дедушка обнаружил, что один из его примитивных компьютеров совершает нечто, что может со временем помешать планам самого дедушки. Как бы он поступил?
– Расколотил бы его, – согласилась Эсси. – У дедушки был горячий характер.
– Он не стал бы, я уверен, – улыбнулся Альберт, – думать о том, что у машины возможно наличие… как бы это назвать? Души? Во всяком случае, что машина обладает разумом. Так что эти Другие… «расколотили», как вы выразились,
Я вмешался.
– Ты хочешь сказать, что теперь Убийцы нас любят?
– У них нет такого термина, – вежливо ответил Альберт. – И вообще все мы – включая меня, к сожалению, – сравнительно с ними исключительно примитивные создания. Но когда в порядке обычной проверки было установлено, что на Сторожевом Колесе есть машинный разум, была назначена более основательная проверка. – Он снова улыбнулся. – Вы прошли испытание. И поэтому они не хотят быть вашим Врагом, хотят только, чтобы никто не вмешивался в их планы, и, – серьезно добавил он, – я настоятельно советую, Робин, чтобы вы сделали для этого все возможное.
– В их планы вернуть вселенную к началу?
– Планы создать лучшую вселенную, – поправил Альберт.
– Ха, – сказала Эсси, качая головой. – Лучшую для них, хочешь ты сказать.
– Я хочу сказать – лучшую для нас всех. – Альберт улыбнулся. – Потому что к тому времени, как прекратится расширение и начнется сжатие, мы будем подобны им. Мы уже похожи на них – те, кто записан машиной. Именно поэтому они смогли общаться со мной.
– Святой дым небесный! – прошептала моя дорогая жена Эсси.
Могу рассказать вам о разговоре Альберта с Хулио Кассатой.
– Вы, конечно, знаете, – будничным тоном сказал ему Альберт, – что оружие не может повредить Другим.
– Врагу! И это мы еще посмотрим, Эйнштейн!
Альберт серьезно попыхтел трубкой. Покачал головой.
– Вы разве не поняли, что обязательно потерпите поражение? Единственная ваша надежда – каким-то образом уничтожить кугельблитц, который охраняет Сторожевое Колесо сразу за нашей Галактикой. Скажите мне, генерал Кассата, у вас есть причины считать нашу Галактику какой-то особенной?
– В ней живем мы! – рявкнул Кассата.
– Да, – согласился Альберт, – для нас она уникальна. Но что заставляет вас считать, что она уникальная для Врага? Вы считаете нашу Галактику какой-то особой?
– О боже, Альберт, – начал Кассата, – если вы пытаетесь сказать мне то, что, как я думаю, вы пытаетесь сказать…
– Именно это я и говорю вам, генерал Кассата. Других не интересует отдельная Галактика. Они намерены перестроить всю вселенную. Вселенную с сотнями миллиардов галактик, о большинстве из которых мы ничего не знаем.
– Да, конечно, – в отчаянии сказал Кассата, – но мы знаем, что Враг здесь, потому что он вмешался в дела нашей Галактики.
– Но вы не можете быть уверены, – серьезно сказал Альберт, – что в других местах его нет. Вы не можете считать, что только наша Галактика в состоянии создать разумную жизнь. Любая галактика может! Вероятно, могут даже газовые облака в межгалактическом пространстве! И если Другие не хотят, чтобы органический разум вмешивался в их проект, они организуют свои базы повсюду.