Встреча с хичи. Анналы хичи
Шрифт:
В петле Лофстрома, в Лагосе, Нигерия, Оди Уолтерс думал о том, насколько он виноват перед Джейни Джи-ксинг. Тем временем магнитная лента подхватила их спускающуюся капсулу, замедлила ее и опустила у таможенно-иммиграционного терминала. За игру с запретными игрушками Оди потерял надежду на работу, но Джи-ксинг помощь ему стоила всей карьеры.
– У меня есть мысль, – прошептал он ей, когда они ждали у стойки. – Расскажу, когда выйдем.
У него действительно появилась мысль,
Но прежде чем поделиться с ней идеей, Уолтерс должен был рассказать, что чувствовал в тот ужасный момент у ТПП. Они остановились в транзитном отеле у основания посадочной петли. Пустая комната, к тому же очень душная; одна среднего размера кровать, умывальник в углу, ПВ, на который можно смотреть, пока ждешь свою капсулу, окна открываются в горячий сырой воздух береговой Африки. Окна открыты, но затянуты сеткой, которая не пускает мириады африканских насекомых. Однако Оди стало холодно, когда он рассказывал о том холодном медлительном существе, чье присутствие ощутил он в своем сознании на борту «С.Я.».
И Джейни Джи-ксинг тоже вздрогнула.
– Но ты ведь ничего не сказал, Оди! – Голос ее звучал резко, в горле пересохло. Он покачал головой. – Почему ты молчал? Ведь это… – Она помедлила. – Да, я уверена, тут ты можешь получить премию «Врат».
– Мы можем получить, Джейни! – строго сказал он, и она взглянула на него и, кивнув, приняла его мысль. – Конечно, можем. Премия миллион долларов. Я проверил это еще на корабле, одновременно скопировал корабельный журнал. – Он порылся в своем тощем багаже, извлек информационный веер и показал ей.
Она не стала его брать. Только спросила:
– Зачем?
– Подумай сама, – ответил он. – Миллион долларов. Нас двое, так что нужно разделить пополам. Далее, я получил сведения на «С.Я.», с помощью оборудования «С.Я.», так что корабль, его владельцы, весь проклятый экипаж могут рассчитывать на долю. Нам повезет, если у нас отберут половину. Скорее три четверти. Затем – мы нарушили правила, ты знаешь. Может, принимая все во внимание, об этом забудут. А может, и нет, и тогда мы вообще ничего не получим.
Джи-ксинг кивнула, соглашаясь с ним. Она протянула руку и коснулась веера.
– Ты скопировал корабельный журнал?
– Без всяких проблем, – ответил он, и так оно и было. Во время своего дежурства, в ледяном молчании первого офицера в соседнем сиденье, Уолтерс просто запросил данные о том моменте, когда вступил в контакт, у автоматического рекордера, записал эту информацию, словно это его обязанность, и спрятал копию.
– Ну хорошо, – сказала она. – А теперь что?
И тогда он рассказал ей о своем знакомом эксцентричном миллиардере (это я), охотно покупающем сведения о хичи. А Уолтерс знает его лично…
Она с новым интересом посмотрела на него.
– Ты знаком с Робинеттом Броудхедом?
– Он у меня в долгу, – просто ответил он. – Мне только нужно отыскать его.
Впервые с того времени, как они вошли в эту тесную комнату, Джи-ксинг улыбнулась. Показала на висевший
– Давай, тигр.
И вот Уолтерс из оставшейся у него небольшой суммы оплатил междугородный разговор, а Джи-ксинг в это время задумчиво смотрела на яркие полосы огней вокруг петли Лофстрома, километровой длины американской горки; ее магнитные кабели сверкали; одни капсулы с шумом садились на нее, другие разгонялись, приобретая скорость убегания, и взлетали. Джи-ксинг не думала о пассажирах капсул, она думала о том, что придется продать, и когда Уолтерс с мрачным лицом повесил трубку, она почти не слышала его слов. А сказал он вот что:
– Ублюдка нет дома. Вероятно, я разговаривал с дворецким с Таппанова моря. И тот сказал мне, что мистер Броудхед находится на пути в Роттердам. Роттердам, бога ради! Но я проверил. Мы можем лететь в Париж, а потом на медленном реактивном самолете – остальную часть пути. Денег нам на это хватит…
– Я хочу взглянуть на журнал, – сказала Джи-ксинг.
– Журнал? – повторил он.
– Ты меня слышал, – нетерпеливо сказала она. – Его можно прокрутить на ПВ. И я хочу посмотреть.
Он облизнул губы, немного подумал, пожал плечами и сунул веер в сканер ПВ.
Так как на корабле были голографические инструменты, записывающие каждый фотон света, падающий на них, все данные об источнике холодного излучения находились в веере. Но на экране ПВ видно было только бесформенное белое пятно, рядом его координаты.
Само по себе зрелище не очень интересное – именно поэтому, конечно, корабельные сенсоры не обратили на него внимания. Возможно, сильное увеличение покажет подробности, но это за пределами возможности дешевого гостиничного номера.
Но даже так…
Глядя на пятно, Уолтерс снова ощутил, как по коже побежали мурашки. Со стороны кровати послышался голос Джи-ксинг:
– Ты ведь мне ничего не сказал, Оди. Это хичи?
Он не отрывал взгляда от белого пятна.
– Хотел бы я знать… – Маловероятно. Конечно, если хичи совсем не такие, как считалось… Они разумны. Должны быть разумны. Полмиллиона лет назад они завоевали космос. А те, чье сознание ощутил Уолтерс, были… были… – Как же их назвать? Может быть, окаменевшие. Присутствующие. Но не действующие.
– Выключи, – сказала Джи-ксинг. – Мне от него тошно. – Она прихлопнула насекомое, пробившееся сквозь сетку, и мрачно добавила: – Мне здесь не нравится.
– Ну, утром полетим в Роттердам.
– Не просто здесь. Мне не нравится на Земле, – сказала она. Указала на небо над посадочной петлей. – Знаешь, что там вверху? Высокий Пентагон, и Тиуратам, и еще миллионы спутников, и здесь все спятили, Оди. Никогда не знаешь, когда эта проклятая штука начнется.
Не совсем ясно, что она имела в виду, но Уолтерс тоже ощутил нечто подобное. Он достал веер из сканера ПВ. Не его вина, что мир спятил! Но, несомненно, он виноват в том, что Джи-ксинг прикована к этому миру. Так что она права, упрекая его.