Встреча в метро
Шрифт:
Тут они миновали особенно жуткое пепелище, на склоне холма, потому целиком открытое взору и, наверно, с человеческими жертвами, поскольку у ограды стояло в ряд несколько полицейских автомобилей, Дора придвинулась к нему и вложила свою ладонь в его, он машинально сжал неожиданно холодную в это теплое утро маленькую руку, и его мысли приняли другое направление. Босые ноги, рваный хитон, не изношенный, а разодранный злобными руками, распущенные
Ив смотрел на Кассандру почти таким же невидящим взглядом, каким она озирала не понимавший ее мир… нет, отгораживалась от него, так точнее. Первоначальный замысел изменился, хотя он и тогда собирался ваять скульптурную группу, но не совсем такую, Кассандра, идущая в никуда, и вокруг, не просто вокруг, а внизу, не выше ее колен, сливающиеся в единую массу полулежащие, присевшие на корточки, стоящие на коленях люди, тянущиеся к ее подолу, так он думал там, в Ницце, и по дороге, в поезде, мысленно набрасывая эскиз за эскизом, но в окончательном варианте все… или главное?.. изменилось, теперь они не окружали ее кольцом, не рвали одежду, нет, они отворачивались, затыкали уши, это было ближе к истине… Он перевел взгляд на Дору, та свернулась клубочком в уголке дивана, держала в руках книгу, но не читала, думала о чем-то. Удивительно! Ее роль изменилась, она не просто позировала, она перевоплощалась в Кассандру, ему не пришлось додумывать выражение лица, наклон плеч, шеи, отчаяние, надлом, все было натуральное, когда он рассказал ей о своей идее, она тут же нашла на книжной полке собрание греческих мифов, прочла, потом искала что-то в интернете, опять читала, и в итоге… Она была умненькой, в сущности, девочкой, жаль, что родители не настояли на ее переходе в специальный класс, не хотели, наверно, давить на единственного ребенка, и очень глупо, он был бы к этому готов, но не понадобилось, Дора, редкое для современного, испорченного видеорядом, человека пристрастие, любила читать и без всякого принуждения глотала книгу за книгой… А натурщицей она была прирожденной, как ему повезло, что в тот вечер он свернул, без всякой, кстати надобности, на улицу Эльдер.
– Ты чем-то огорчена, Дорри? – спросил он, уловив в ее задумчивости оттенок печали.
– Я? Нет, – удивилась она чуточку неискренне.
– Из-за Агнессы?
– Нет, что ты! Напротив, я рада.
Он усмехнулся. Агнесса отправилась на выставку в Италию, что он считал для себя большой честью.
– С ней ничего не случится? – спросила Дора робко.
– А что с ней может случиться?
Дора промолчала, и Ив полюбопытствовал:
– Тебе так нравится твое изображение?
Дора вспыхнула.
– Я вовсе не поэтому! Никогда не увлекалась самолюбованием. Просто… Когда я на нее смотрю, я чувствую себя… ну, не столь бесполезной, какая я есть.
– Дорри, не болтай глупостей!
– А что, не так? Я невежда и неумеха, какой от меня толк?
– От тебя? Огромный. Ты меня вдохновляешь. Агнесса само собой, но и идея насчет Кассандры пришла мне в голову, когда я заметил взгляд, которым ты смотрела на пожарища в Ницце, помнишь, наутро после волнений?
Дора кивнула.
– Я просто думала… думала, что все как-то неправильно. Что так не может быть всегда. Наступит… конец времен, что ли?
– Времен? Или, скорее, нашего времени?
– Хотя бы и так.
– Не могу уловить положение рук и покрывала, – сказал он немного погодя. – Поможешь?
– Конечно, – ответила она с радостной готовностью. – Раздеться?
– Пожалуй.
Дора вскочила, стремительно скинула с себя одежду, схватила висевшее на спинке стула белое покрывало, в котором позировала, и забралась на низенький помост, сколоченный из сосновых досок.
– Так?
– Послушай меня, – сказал Ив медленно. – Ты очень хочешь спасти этих людей, ты знаешь, что их ждет гибель, и пытаешься… нет, пыталась уговорить их уйти, спрятаться, сделать что-то еще, но поняла, что тебе их не убедить, что все твои усилия напрасны, они не хотят тебя слушать, и вот ты уходишь от них, прочь, ты решилась, кончено… на тебе покрывало, что ты с ним делаешь? Отбросишь его, открывая им всю себя?
– Но ведь они уже отвернулись, – возразила Дора неуверенно. – Может, наоборот? Вот так?
Она схватила концы покрывала в свои маленькие кулачки и судорожно прижала их к груди, высоко, у основания шеи. Ив смотрел, как зачарованный. Сзади тонкая, но тяжелая ткань сползла с талии, обнажив спину, и легла изящными складками, обрисовывая ягодицы, бедра, икры, стекая мягкой волной на пол, а спереди частично облегая грудь, частично обнажая.
Конец ознакомительного фрагмента.