Встреча в Тельгте. Головорожденные, или Немцы вымирают. Крик жерлянки. Рассказы. Поэзия. Публицистика
Шрифт:
Восторженных поклонников средневековой моды
(о, брабантские сукна!) прихватила чума.
Одна из групп откололась с готами
при великом переселении народов.
Тот, кто будет запоздалым марксистом, —
стал ранним христианином или греком
до и после дорийской чистки.
И вот — никаких исторических дат!
Голый каменный век.
Правда, у меня с собой пишущая машинка,
я в нее заправляю лопух.
Технология изготовления рубил, мифы огнепоклонников,
способы решения конфликтов в орде (первой коммуне),
неписаные законы матриархата —
все это надо срочно записать,
хотя время еще не считают.
Я печатаю: каменный век прекрасен!
Как уютно сидеть у костра.
Женщина, добыв на небе огонь,
правит вполне терпимо.
Расхожая утопия — вот, пожалуй, единственное,
чего нам не хватает.
Сегодня (правда, такого понятия еще нет)
один мужчина сделал топор из бронзы.
Теперь (такого понятия тоже нет)
орда обсуждает вопрос,
является ли бронза «прогрессом».
Некий фотолюбитель,
также прибывший из настоящего,
документально запечатлел
широкоугольным объективом
начало истории — черно-белым и
в цвете.
НАКОНЕЦ
Мужчины, привыкшие непременно
все и всегда продумывать до конца;
мужчины, которым не важны отдельные,
пусть вполне достижимые цели,
ибо поверх братских могил они видят на горизонте
конечную цель — очищенье страны от сора;
мужчины, считающие, что в итоге
датированные поражения сложатся в окончательную победу,
опаленную черным дымом планеты;
мужчины, которые на очередном совещании,
убедившись, что технические моменты ясны,
по-мужски деловито
примут окончательное решение;
мужчины, одержимые
которых не остановит ничто,
тем более теплые шлепанцы;
мужчины, у коих за словом
послушно следует дело… —
неужели же наконец
им и впрямь наступит конец?
ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ
Или застывший восторг,
собираемый для созерцанья.
Хрусталь и стекло попроще
любят, чтоб свет падал сбоку.
Пара штук ежедневно вдребезги.
Сколько ж должно быть счастья.
Привозные уцелевшие вздохи.
Безымянные пережитки.
Воздух плюс прибавочная стоимость.
Стеклодувы живут недолго.
ЧЕРЕСЧУР
Рождественской ночью,
когда гомон почти умолк,
я открыл роман Оруэлла «1984»,
который читал впервые в 1949 году
совсем иными глазами.
Рядом со щипцами для орехов и табаком
лежит статистический сборник
об обеспечении населения Земли
продовольствием до 2000-го года.
Когда я курю или ем орехи
в промежутках между чтением
справочника и романа,
то мне в голову лезут проблемы,
которые хоть и ничтожны
в сравненьи с Большим братом
или глобальной нехваткой белковых продуктов,
но ужасно
меня донимают.
Читаю о пытках
в недалеком будущем,
о нынешней детской смертности
в Южной Азии
и чувствую: нервы мои растрепались,
как кончики лент, которыми
обвязаны лучшие средства от семейных
ссор — подарки для Ильзебиль.
Вон сколько в пепельнице скорлупы!