Встреча
Шрифт:
Дальнианин повернулся к нему:
– То, что ты хотел увидеть. Там были точки и линии. Я настроил твою память, и она по твоему желанию, с помощью глаз располагала их как хотела. Разве выполнение желания неприятно для вас?
"Зачем им понадобилось это?" - подумал Роберт, и дальнианин ответил:
– Мы хотели наиболее полно проявить вашу память, чтобы больше узнать о вас.
"Да, мы несем самих себя в своей памяти, - думал Светов.
– Себя и многое и" того, что создало нас такими, какие мы есть, Кто может читать нашу память, узнает о нас больше, чем знаем о себе
– И к тому же мы обогащались вашим опытом, вашим чувством прекрасного, вашим наивным удивлением и волнением, - продолжал дальнианин.
– Я бы мог образовать любые предметы, которые вам хочется увидеть.
"Землю. Я бы хотел увидеть Землю, Землю, Землю. Нет, не только увидеть - почувствовать себя на Земле", - подумал Светов, и почти в тот же миг ему показалось, что он стоит на площади старинного Ленинграда, на той самой, о которой недавно вспоминал.
"Море!" - мысленно воскликнул он и увидел разноцветные сверкающие камешки под лакированным козырьком волны и небо, начинающееся совсем близко, без горизонта.
"А теперь лес", - пожелал он и вдруг вспомнил об опыте, который наблюдал еще в юности. Будто снова увидел клетку и зверька, беспрерывно нажимающего на педаль, провод от которой был подключен к его мозгу, в центр удовольствия. Таким образом он замыкал контакт и посылал импульс тока в этот центр, раздражал его. Зверек перестал есть и пить, хотя вода и вкуснейшая еда стояли рядом. Он только нажимал на педаль, пока нервные клетки не истощились и не наступила смерть. Эта неприятная картина отрезвила Светова. Он поискал взглядом дальнианина, увидел, как тот возник из земных моря и леса. Светов невольно сопоставил это и многое другое: пятеро в одном, светящиеся фигуры у ручья, которые он вначале принял за аппараты... "Может быть, дальниане могут принимать любой облик по желанию? Они превращаются в людей, чтобы было удобнее беседовать с нами, но могут превратиться в море, в лес, во что угодно".
Когда-то он читал в фантастическом романе, что, дескать, придет время и разумные существа в своем развитии приобретут такую мощь, что смогут перестраивать свои организмы. Он вспомнил памятник - "краба" в разных видах, пристройки на его теле, подобия антенн. "Новые органы-протезы... А почему бы не привыкнуть к ним так же естественно, как мы привыкаем к новому сердцу или как наши далекие предки привыкали к пластмассовой челюсти?
– подумал он.
– Кажется, я начинаю кое-что понимать..."
И он спросил с таким видом, будто знал ответ на свой вопрос:
– Значит, вы не всегда были такими. Вас создали другие разумные существа, когда-то населявшие планету и похожие на нас. А где они сами?
– Они в нас, - просто ответил дальнианин.
– Они вписались в меня. Понимаешь?
Он спросил "понимаешь", но вопрос его был адресован ко всем землянам. Из всех них чуть-чуть понимал, о чем идет речь, только Светов.
– Они состояли из вещества, несколько похожего на ваше, - пояснил дальнианин.
– Они были из хрупкого и сложного материала, имели консервативную форму. Итак, у них было уже две слабости.
Он заметил, что не все земляне понимают его слова, и уточнил:
– Когда содержание все время меняется, косная форма является для него нежелательным ограничителем. Либо птенец сможет вовремя проклюнуть скорлупу яйца, либо погибнет в ней, замурованный заживо. Природа не создавала разумные существа специально. И наши предки, как многие животные, возникли в процессе борьбы видов за существование и предназначались для этой же цели - отыскивания пищи, продолжения рода. Для этого был приспособлен организм предка, а не для познания и творчества, штурма космоса и многого другого. Разумное существо поставило перед собой новые цели, а для достижения их ему нужен был новый организм и новое время жизни. Те, кого мы называем Создателем, поняли это. Они удлинили время своей жизни, но материал при самом бережном обращении имеет срок износа...
– Нам не нужна вечная жизнь, - угрюмо возразил Роберт.
– Пока не нужна, - уточнил дальнианин.
– Но для того, чтобы только вырастить потомство, требуется один отрезок времени; для полета к другой звезде - другой, для познания новой планеты - третий. Твоему предку нужна была меньшая жизнь, чем тебе, а твоему потомку - большая. Это зависит от содержания жизни, от цели ее, не так ли?
Светов снова отметил чуткость этого удивительного существа. Дальнианин обращался к людям, как к равным.
– Наши предки прожили две эпохи, прежде чем начали изменять себя. Первую - когда они научились создавать. Вторую - когда они перестали убивать и угнетать друг друга. Она называлась Эпохой Начала Понимания.
– Есть три основных положения, - продолжал объяснять дальнианин, которые наши предки поняли. Форма разумного существа должна меняться в соответствии с его целью. Это форма ветра, а не скалы. Разумные существа не должны делиться на "я" и "мы". Они могут делиться и снова собираться в единое существо, опять же в зависимости от своей цели. Жизнь разума не должна иметь отрезка, ведь ни в каком отрезке не умещаются его мечты.
– Но для чего вы живете?
– спросил Ким. Самым любимым его занятием было спрашивать, самым нелюбимым - отвечать.
– А для чего живешь ты?
– ответил вопросом на вопрос дальнианин, и земляне улыбались, глядя на оторопевшего Кима. Дальнианин ответил точно так же, как ответил бы Ким.
Молчание становилось тягостным.
– Хорошо, отвечу я, - сказал дальнианин.
– Мне нужно узнавать все новые варианты устройства Вселенной.
– Для чего?
– поспешил спросить Ким.
– Чтобы каждый раз выбирать из них наилучший.
– Наилучший для кого?
– Для меня, для тебя, для животного, для камня. Для гармонии.
– Я не понимаю тебя, - признался Ким.
– Ты поймешь меня только через свои интересы, - пояснил дальнианин и попросил: - Расскажи о цели своей жизни.
Киму пришлось отвечать:
– Я хочу знать как можно больше, чтобы человечество стало сильнее.
Его голос был таким же медленным, как обычно, - голос человека, для которого размышления значат больше, чем действия, а выдумка - больше действительности. Но нарочитые хриплые полутона и наигранная наивность исчезли, голос прояснился.