Встреча

Росоховатский Игорь Маркович

– Эзопов язык, - предложил Светов, и они подумали: этого шифра дальнианам не понять. Ведь люди не будут при каждом изречении или имени героя вспоминать обо всем, что скрыто за этим. Они уподобятся близким родственникам или закадычным друзьям, и несколько слов, которые покажутся другим ничего не значащими, для них будут говорить об очень многом благодаря воспоминаниям. А впрочем, разве все четверо не стали близкими родственниками здесь, на чужой планете, и разве вся история Земли не превратилась сейчас для них в почти "семейную историю"?

– Бойтесь данайцев, дары приносящих, - начал разговор

Роберт. Его глаза были тусклы и холодны, в них не отражались воспоминания.

Все посмотрели на Кима - что скажет он?

Ким проговорил, растягивая слова в свойственной ему манере, делая каждое из них резиновым:

– Пусть совет мудрых решает без Катилины. Катилнна будет думать.

Его невозмутимый вид никого не обманул. Ким любил притвориться простаком, за которого могут думать другие. Свои собственные решения он оставлял до критического момента.

– Выждать и найти ахиллесову пяту, - предложил Роберт, осуждающе взглянув на Кима.
– А тогда - штурм унд дранг.

– Когда муха видит орла, то думает: "Ах, какая большая муха! Может ли она найти у орла "ахиллесову пяту"? И обязательно ли орел станет охотиться за мухой? Ведь, как говорили древние римляне, орел не ловит мух. Нет ли у него других намерений - вот что нужно выяснить, - наконец-то высказался Ким.

– Помните Полифема?
– спросил Светов и умолк, морща лоб.

Тяжелая сонливость как-то сразу навалилась на него, на всех четверых. Они пробовали сопротивляться. Постели манили. Сладкий туман окутывал. Тихая музыка вливалась через уши, кружа голову.

– Сказка о сонной принцессе, - проговорил Светов совсем не то, что хотел.

Его уже никто не слышал. Земляне спали. И Светов не выдержал. Комната кружилась перед его глазами...

3

Первым проснулся Роберт. По привычке старого бойца полежал несколько минут с закрытыми глазами, прислушиваясь. Доносилась тихая музыка... Но только он раскрыл глаза, как увидел: у самой стены неизвестно откуда появился А. Подошел к Светову, даже не подошел, а подплыл, чуть касаясь пола ногами, наклонился над космонавтом. Все ближе и ближе. Роберт тяжело дышал, притворяясь спящим, думал: "Что сейчас будет? Не раскроется ли тайна?" Дальнианин все еще наклонялся и вдруг исчез, вошел в Светова...

Роберт с трудом встал на дрожащие ноги. Даже ему было страшно. Противно собственное бессилие. Попробовал сделать шаг - и снова опустился на постель. Увидел, как от Светова отделился, пульсирующий огненный шарик, подлетел к стене и вошел в нее.

– Светов!
– крикнул Роберт.

Сделал отчаянный рывок. Удалось встать с постели. Ноги стали чужими, несли не в ту сторону. Он подошел к Светову, услышал его ровное дыхание.

"Может быть, приснилось", - Роберт растерянно улыбался, вспоминал и не мог вспомнить. Он увидел дверь - появился замысел.

"Сейчас и не сплю явно вопреки планам дальниан, - подумал Роберт.
– И оказался перед дверью тоже не по их желанию. Смогу ли застать их врасплох, увидеть то, что они не хотели бы выдать?"

Он взглянул на Светова, на его суровое, даже во сне, лицо. Вспомнил: "Ты слишком любишь риск, Роб. Риск ради риска. Ты не боец, а игрок". Да, Светов умел "гладить против шерсти".

"Выйти в эту дверь - может быть, то же самое,

что прыгнуть в пропасть или войти в атомный котел. Но у кого же, стоя над пропастью, не появляется мгновенное желание прыгнуть?"

Роберт представил, что бы сказал Светов: "Риск - это тоже средство в добыче информации. Не стоит пренебрегать им". Или что-то в этом роде. Но затем Светов подсчитал бы коэффициент полезности риска в данном случае. И только потом...

"Поэтому ему и доверяют руководить экспедицией, а вот мне бы не доверили, хотя я повидал не меньше его. В его возвращение всегда верят, а мое кажется чудом. И они, конечно, правы. Ну что ж..."

Он улыбнулся и толкнул дверь. Ожидал, что окажется в коридоре. Но перед ним простиралась фиолетовая почва планеты, покачивались безлиственные растения. "Сон или не сон?" Ущипнул себя - больно. И все равно: каждый шаг - как по толстому слою ваты.

Роберт сделал несколько шагов и увидел светящуюся фигуру - такую же, как те, что встречали их на берегу ручья. Куб перешел в пирамиду, затем образовал сверкающий шар. Тонкие, как иглы, лучи потянулись от шара в одном направлении, к почве. Там, куда попадали лучи, возникали небольшие смерчи и завихрения.

Шар уменьшился в размерах, померк, стал матовым, полупрозрачным. А на тех местах почвы, куда попадали лучи, образовались какие-то жалкие существа. Они быстро передвигались по небольшой площадке, не выходя за ее границы.

"Кажется, я присутствую при опыте", - подумал Роберт, и по ассоциации у него возникли невеселые мысли: "Мы все присутствуем при опыте. Присутствуем или участвуем? И в качестве кого?"

Возможно, если бы он узнал ответ, то стал бы счастливее, а может быть, жизнь показалась бы невыносимой или безразличной. Но все же он хотел знать, ведь по натуре он был бойцом - недоверчивым, сомневающимся. Он стремился к знанию и, значит, к новым сомнениям, которые придут на смену старым.

Роберт внимательно наблюдал за шаром и за маленькими подопытными существами. И он заметил, что при каждом их движении тонкие нити лучей тянутся от существа к шару, он раздувается, мерцает. "Получает информацию об их жизни. Возможно, вся их жизнь, все страдания и удовольствия информация для шара, и только в этом смысл. Не затем ли шар и образовал их?
– спрашивал себя Роберт.
– Ведь и мы в лабораториях выращиваем колонии микроорганизмов, чтобы получить информацию о мире, в котором они живут. Для них это - жизнь, для нас - опыт. Но шар производит это на другом уровне. Мы культивируем жизнь, он, кажется, вызывает ее порциями облучения. Не в этом ли скрывается ответ, которого все мы добиваемся?"

Площадка, на которой копошились маленькие существа, постепенно начала меняться. Появилась растительность, похожая на лишайники. Почву пересекли трещины, вздыбились холмы, в которых виднелись отверстия нор. В них исчезали и появлялись новые комочки. Паутина лучей, тянущихся к шару, словно к диковинному жирному пауку, стала гуще и запутаннее. И шар увеличивался очень быстро. Пожалуй, он стал больше, чем до начала опыта. Существа, вероятно, его не замечали.

Но вот шар засверкал, ударил пучками мигающего света по площадке. Существа исчезли, растворились в лучах. Закружились небольшие смерчи. И шар исчез...