Встречи на перекрестках
Шрифт:
– Поверь, бомбардировки – это не наш выбор.
Главное, как я понял, заключалось с его стороны в призыве, обращенном к нам, «принять политическое заявление, из которого было бы ясно, что именно Белград несет ответственность за срыв переговоров» [74] .
– Хочу сказать откровенно, – ответил я. – Если мы сделаем такое заявление, то это может быть расценено как наше приглашение ударить по Югославии. Мы не можем и не пойдем на это.
Стало ясно, что «косовская нота» начинает звучать все отчетливее в связи с предстоящей встречей в Вашингтоне. Но мы в Москве все еще надеялись, и не просто надеялись, а делали все для того, чтобы не допустить такой ситуации, когда по американской инициативе НАТО нанесет удар по Югославии.
74
В это время в Париже заканчивалось заседание контактной группы. Президент Сербии Милутинович, который возглавлял югославскую делегацию, согласился на автономный статус Косова с гарантией прав национальных сообществ. Однако тут же американская делегация потребовала согласия югославов на то, чтобы эти гарантии осуществлялись вооруженными силами НАТО, размещенными в Косове. Милутинович отверг эту идею, в свою очередь выразив согласие на «международное присутствие», а не на «международное военное присутствие» в Косове.
Министр иностранных дел Италии Л. Дини в недавно изданной в Риме книге-интервью пишет, что можно было из контекста уже подготовленного документа убрать это раздражавшее югославов слово «военное», оставив «иностранное присутствие» в Косове, и соглашение было бы подписано. Это, по его словам, позволило бы избежать «ужасных» событий, которые последовали. Но это сделать не захотели…
Помощник вице-президента США Л. Ферт 22 марта, подчеркнув, что читает заранее и тщательно подготовленный текст, сообщил по телефону помощнику председателя правительства К.И. Косачеву следующее:
«1. В Вашингтоне считают предстоящий визит Е. Примакова очень важным для обеих сторон.
2. Этот визит будет проходить на фоне очень быстро развивающейся ситуации вокруг Косова.
3. Американская сторона дает еще один шанс С. Милошевичу, направив в Белград Р. Холбрука.
4. Если эта встреча не принесет искомых результатов, С. Милошевич будет нести всю полноту ответственности за последствия, включая проведение военной операции.
5. Главное, чтобы Е. Примаков понимал серьезность ситуации и чтобы возможные действия американской стороны не явились для него сюрпризом. Американская сторона хочет быть в этом вопросе абсолютно понятой».
От себя Л. Ферт добавил, что эта информация «ни в коем случае не означает совета Примакову отменить свою поездку».
К.И. Косачев зашел ко мне в кабинет, когда там находились министр иностранных дел И.С. Иванов, директор СВР В.И. Трубников. Я надиктовал следующий ответ, нашедший их одобрение, который был передан Ферту для вручения Гору: «Примаков также считает свой визит в США очень важным. Он тщательно готовится к предстоящим переговорам. Но, получив ваш сигнал, просил передать следующее. В Вашингтоне хорошо известна позиция России – мы против применения силы в отношении Югославии. Тем более что при всей сложности ситуации мы далеко не считаем исчерпанными политические меры. Если США все же пойдут на военную акцию против Югославии, то Е.М. Примакову, естественно, не останется ничего иного, как прервать свой визит».
Мы пришли к выводу, что позиции полностью определены. Пишу обо всем этом, да и о дальнейших перипетиях, связанных с решением развернуться над Атлантикой, столь подробно не в последнюю очередь из-за тех спекуляций, которые позже появились в наших СМИ. Одни разглагольствовали на тему об «экспромте» решения развернуть самолет за три часа до планировавшегося приземления на военной базе вблизи Вашингтона, где обычно принимали правительственные воздушные корабли. Другие – в том числе и некоторые политические деятели – упрекали меня за то, что не прибыл на место, не отправился сразу же в Совет Безопасности и не выступил с его трибуны, разоблачая готовящийся военный удар по Югославии. Авторы этих упреков, по-видимому, забыли, что летел в Вашингтон, а ООН, в том числе Совет Безопасности, находится в Нью-Йорке, что его созыв и тем более приглашение выступить на его заседании не решаются «с кондачка», если вообще в сложившейся ситуации это было возможным.
Итак, после обмена мнениями через Ферта продолжались контакты между сторонами чисто технического порядка, связанные с деталями визита. Ни в какой форме больше события в Косове и вокруг Косова во время этих контактов через посольства двух стран по телефону и факсу не поднимались.
23 марта утром самолет, взлетевший с правительственного аэродрома Внуково-2, взял курс на США с промежуточной посадкой в Шенноне. Со мной летели губернаторы Э.Э. Россель, К.А. Титов, В.А. Яковлев, В.Я. Бутов, несколько министров, В.В. Геращенко, видные бизнесмены В.Ю. Алекперов, Р.И. Вяхирев, М.Б. Ходорковский, помощники и другие. Работа над документами, проектами моих выступлений продолжалась и в воздухе.
После транзитной посадки самолета в Шенноне мне доложили, что позвонил наш посол в Вашингтоне Ю.В. Ушаков и, сославшись на свой только что состоявшийся разговор с С. Тэлботтом, передал: «На 98 процентов обозначился срыв переговоров специального посланника США Р. Холбрука с С. Милошевичем, и Соединенные Штаты будут применять военную силу против Югославии».
Я тут же попросил соединить меня по телефону с А. Гором. Разговор состоялся в 15 часов по московскому времени. Гор подтвердил, что «вероятность удара постоянно нарастает, так как переговоры с Холбруком в Белграде ни к чему не ведут».
– А когда в США будет точно известно о результатах переговоров с Холбруком? – спросил я.
– В ближайшие часы, – ответил Гор.
– С учетом того значения, которое имеют для нас отношения с США, я принимаю пока решение вылететь в направлении Вашингтона. Но если во время моего полета все-таки будет принято американское решение об ударе по Югославии, прошу немедленно предупредить меня об этом. В таком случае я не приземлюсь в США.
– Мы проинформируем немедленно о результатах переговоров Холбрука – останется он в Белграде или нет, – сказал Гор.
– В данном случае меня интересует не передвижение Холбрука, а решение США по удару. Именно об этом прошу мне незамедлительно сообщить.
– Хорошо. В любом случае, – сказал Гор, – я хочу подтвердить, что мы не заинтересованы в ухудшении отношений между США и Россией.
– Мы тоже не заинтересованы в этом, – подчеркнул я. – Но нам придется публично объяснять, почему председатель правительства, совершавший визит в США, не приземлился там, а полетел обратно. Буду признателен за звонок на борт моего самолета.
– Благодарю за этот разговор. Надеюсь, что в Шенноне ты успел выпить ирландский виски, – попробовал пошутить Гор.
– Ирландскому виски я предпочитаю русскую водку, – ответил я.
Раздалась команда: «По коням!» Самолет взлетел и взял курс на Вашингтон. На душе у всех было неспокойно – ждали звонка от Гора. Звонок раздался в 21.00 по московскому времени. Между бортом самолета над Атлантикой и Вашингтоном состоялся следующий разговор.
А. Гор. Евгений, звоню тебе в связи с нашей договоренностью. Холбрук только что вылетел из Белграда. Дипломатические усилия не дали результата. И наша подготовка к удару движется вперед без остановки. Милошевич же продолжает свое наступление против косовских албанцев. Это ничем не может быть оправдано, тем более что насилие осуществляется уже в течение нескольких дней. Ежедневно сербские силы убивают невинных людей, разрушают деревни, выгоняют людей из своих домов.
Мы упорно работали над тем, чтобы подготовить твой нынешний визит. Нам предстоит проделать важную работу. Мы, разумеется, будем рады тебя приветствовать, если ты решишь прилететь. Но если ты примешь решение отложить визит, то предлагаю отметить в сообщении для прессы следующие моменты: американо-российские отношения имеют самое важное значение; визит откладывается, но не отменяется, то есть мы как можно скорее назначим новые сроки его проведения, выразим сожаление относительно того, что мирное решение по Косову пока не найдено.