Встречи с Индонезией
Шрифт:
Многие частные дома в Сингапуре похожи на настоящие дворцы. Однажды я забрел во двор одного из таких дворцов. Ворота были открыты, и я вошел. Поскольку у входа висели точно такие же фонари, какие я видел у китайских храмов, я объяснил удивленной хозяйке виллы свое неожиданное вторжение тем, что принял ее дом за храм. Однако пора прощаться с Сингапуром. В порту уже стоит «Хель», корабль, на котором я поплыву в Польшу.
Погрузив вещи в машину, спешим в порт. Каюту мне предстоит делить с одним англичанином. Сейчас моего спутника нет. Оставив багаж, иду представляться капитану Анджею Драпелле, веселому, статному поляку.
Пообедать решили в индийском ресторане «Омар Хайам». Стены и «меню» исписаны изречениями
До отплытия есть время, потому решили покататься по городу и осмотреть храмы. Сегодня открыт храм Будда Гайя. Внутри, как и во всех буддийских храмах, огромная статуя Будды, в нижней части которой в нише устроена часовенка. Наш гид — очень красивая девушка родом из Таиланда; когда ее спросили, не китаянка ли она, обиделась. Оказывается, для уроженок Таиланда, славящегося красотой своих женщин, сама мысль о том, что их могут сравнить с китаянками, кажется оскорбительной.
Снаружи храм охраняют два огромных чудовища. Не пойму, почему этот храм, построенный в 1927 году, один из наименее интересных храмов, включен в список достопримечательностей, которые показывают туристам. Ведь из пятисот храмов Сингапура можно было бы' выбрать такие, которые действительно достойны внимания. Например, стоящий напротив частный храм какого-то могущественного клана.
Капитану «Хеля» хотелось бы испытать ворожбу, но он не умеет правильно бросать палочки. Тогда это делает наш проводник. Удивительно — точно такое же предсказание ему выпало много лет назад в Пекине. В частности, там содержится совет выйти из лодки, если та будет плыть по бурным волнам. Любопытно, что будет, если нашему капитану выпадет нечто подобное? К счастью, в его предзнаменование не входит совет покидать корабль.
В том храме, где я был на праздновании Нового года, мы столкнулись со знаменитой прорицательницей. Предсказания этой старой женщины, как говорят, время от времени сбываются. О ней говорится даже в путеводителе для туристов. Так и сказано: «иногда сбываются»… Окруженная толпой женщин, гадалка полулежит на столе и что-то невразумительно бормочет, рисуя иероглифы на бумажках, которые ей подсовывают. Эти иероглифы потом расшифровываются храмовыми интерпретаторами, переписываются на листки с печатью храма и вручаются клиенткам. На вопрос, о чем чаще всего тревожатся женщины, нам отвечают: о замужестве, выборе профессии, домашних делах.
Рядом с алтарем стоит ваза с желтыми и красными разрисованными флажками. Флажки надорваны. Это вотивные флажки, каждый из которых содержит просьбу или благодарность за исполнение желания.
Храм улыбающегося Будды посвящен Будде Будущего — Майтрейе, притом будущего счастливого, когда добро одержит победу над злом. Символ этого будущего — толстый, довольный Будда.
Немного отдохнув, едем в китайский ресторан «Большой Шанхай». Вытерев руки горячими полотенцами и отведав всевозможных китайских деликатесов, снова вытираем руки такими же полотенцами, а потом принимаемся за чай.
Осталось совсем мало времени, и мы решили поехать на одну из самых мрачных улиц Сингапура — Саго Лейн. Не похоже, чтобы европейцев здесь резали на каждом шагу, хотя вести себя нужно осторожно и всякую минуту помнить, что ты — гость. Чтобы фотографировать, нужно иметь специальное разрешение полиции и… солидный эскорт. Иначе и разрешение не поможет.
Печальная это улица, а то, что она подлежит разрушению, придает
В подобные «дома» попадают не только умирающие, но и больные и даже еще вполне жизнеспособные люди. Иногда сюда приходят одинокие, всю жизнь проработавшие старики. Скромное питание и место на нарах дают им возможность дожить как-нибудь свой век. Смерти, думаю, на этой улице ждут недолго.
Первые этажи заняты магазинчиками, среди которых часто попадаются лавки, торгующие гробами. Покупателей на этот товар хватает. Вот и сейчас мы видим на улице траурную церемонию.
Вместе с тем и на этой улице, где царствует смерть, надо жить. Рядом с группой людей в трауре устроился со своим цирком фокусник. Рисунки на огромном экране рассказывают прохожим о том, что они могут здесь увидеть. Сам актер ложится на утыканную гвоздями доску, а помощники на его груди разбивают камни. К удовольствию зрителей, он демонстрирует массу всевозможных чудес. В его кружку попадает не только мелочь, но и банкноты. А ведь самая мелкая купюра здесь — сингапурский доллар, равный одной трети американского.
Наутро принимаем на корабле репортеров. На «Хеле» среди прочих пассажиров присутствуют две женщины-польки. Хоть Сингапур, а тем более журналисты, посетившие нас, вполне современны, пани Ирена и Барбара представляют собой необычайно загадочное явление. Пани Ирена Рейняк — председатель Народного совета города Хель, женщина-бургомистр, а Барбара Попроцка — инженер-электроник, проверяющая достоинства и недостатки установленного на корабле радара нового типа. Журналисты долго беседуют с ними, а сотрудница местного женского журнала, получив интересующую ее информацию о положении женщин в Польше, задает последний вопрос: что такое радар?
В двенадцать часов мы выпиваем по стопке и прощаемся с немногочисленной сингапурской польской колонией. После обеда выхожу на палубу, чтобы сделать несколько снимков. Фотографирую подметающих набережную китаянок. Вот по трапу спускаются последние сингапурцы, вот поднимают трап и подходят буксирные суда, и полоса воды между набережной и кораблем начинает расширяться. Буксирные суда отдают швартовы — мы прощаемся с Азией.
Послесловие
Путевые заметки сотрудника Краковского этнографического музея Януша Камоцкого о его путешествии по Индонезии имеют черты как бесхитростного и даже слегка наивного рассказа туриста-фотографа, стремящегося увековечить достопримечательности в своем семейном альбоме, так и этнографического труда о малоизвестных индонезийских районах. Заинтересовавшись у себя на работе знаменитым яванским театром плоских кожаных или пергаментных кукол — ваянгом, автор что называется вытащил выигрышный билет. Ему удалось совершить длительную поездку по островам Малайского архипелага и побывать в местах, лежащих в стороне от обычных туристских маршрутов. Профессиональная же подготовка в качестве этнографа-индонезиста, о чем откровенно и не без юмора пишет сам Я. Камоцкий, не предшествовала путешествию, а, по сути дела, началась вместе с ним. В море по пути на Яву он пытается освоить индонезийский язык, на Яве тратит много времени на ознакомление с вещами, достаточно хорошо известными любому специалисту. Автор повсеместно удивляется очевидным для любого индонезийца и индонезиста явлениям и все время фотографирует, фотографирует… Он фотографирует все, что видит: и тысячи раз отснятые и опубликованные яванские храмы и бычьи гонки на Мадуре, и совершенно уникальные сцены из жизни кубу или жителей отдаленных островов Восточной Индонезии.