Встречи с Индонезией

Камоцкий Януш

Около девяти часов зал начинает понемногу наполняться. Прибывают все новые гости. Вижу, что нам пора позаботиться о сидячих местах, иначе ничего не увидим. На столик, который стоит около нас, ставим побольше рюмок, чтобы официанту было куда подливать напитки.

В зале много мужчин в европейских костюмах. Лишь у одного тюрбан на голове. Много красивых и нарядных дам. Белые сари, отделанные белой же вышивкой, сари цветные, расшитые или расписанные золотом. Самое роскошное сари, конечно, у хозяйки дома. С головы до пят дамы увешаны украшениями, богатство которых не поддается описанию. Однако должен заметить, что сари — прелестный наряд для девушек и молодых женщин — не слишком подходит для зрелых матрон. К сожалению, индийские женщины довольно быстро обрастают жирком, складки которого колышутся под тонкими прозрачными тканями, не говоря уже о том, что этот наряд оставляет открытыми часть спины и живота. Очаровательны девочки-подростки в коротких платьицах и такого же цвета узких брючках. На плечи наброшены прозрачные шарфы в тон всему костюму.

В половине десятого начинается торжество. Слуги торопливо накачивают воздухом карбидные лампы,

расставленные по обеим сторонам сцены. В зал торжественно вступают жених и невеста. Точнее, их вводят, держа за руки. Они передвигаются как манекены, стараясь не сделать ни одного лишнего движения. Невеста увешана драгоценностями, пальцы унизаны кольцами так, что шевельнуть ими почти невозможно. В носу — кольцо. Жених — с небольшой лысиной, явно довольный собой и жизнью, обвешан белыми и красными тканями. Новобрачных торжественно усаживают на упомянутый выше диванчик, разувают. Сидящие на просцениуме дамы босы, а мужчины в одних носках. Потом на молодых оправляют одежду, красиво укладывают складки сари на невесте, заботясь о том, чтобы ей легче дышалось. Стоящая за их спинами девушка помахивает веером. На стульях по обеим сторонам диванчика располагаются родственники: родители жениха с его стороны, мать и отец невесты ближе к ней. Уселись. И тут началась страшная суматоха и беготня. Оказалось, полуторачасового опоздания, чтобы закончить все приготовления, не хватило. Только сейчас приносят, расставляют и передвигают какие-то столики. Руководит всей суетой одетый в белое пожилой господин — то ли распорядитель церемонии, то ли индуистский жрец. Теперь он приступает к исполнению своих обязанностей. Сначала подпоясывается белым полотнищем, затем вынимает из портфеля какие-то предметы, завернутые в газеты, достает большие ложки и горшочки. Все это расставляется в каком-то странном порядке, производящем впечатление полного беспорядка. Вообще на протяжении всей церемонии царит бестолковщина и неразбериха. Жрец зажигает ароматические палочки и бросает их в сосуд, стоящий на треножнике перед молодыми. Из сосуда вырывается пламя. Жрец, а затем жених подливают в горшок масла. Жрец что-то монотонно поет. Все это тянется нескончаемо долго. В какой-то момент к нам подсаживается отец жениха, который объясняет смысл происходящего. Новобрачные, говорит он, соединяются на всю жизнь, на горе и радость. Священный огонь, охватив все, очищает. Он очищает пищу, одежду и, наконец, души людей, которых после смерти сжигают на костре. Совсем недавно преданные жены шли за мужьями на костры. Сейчас этот обычай ушел в прошлое, хотя в некоторых деревнях в Индии вдов все еще сжигают вместе с останками мужей.

Между тем церемония продолжается. Теперь жена, хранительница домашнего очага, бросает в огонь остатки пищи. Жених следует ее примеру. Затем молодая пара обходит стол, точнее, их ведут вокруг стола, на котором стоит сосуд с огнем. По традиции жених и невеста должны обойти вокруг огня семь раз. Сколько же это займет времени? К счастью, оказывается, что первый круг был самым продолжительным. Дальше дело пошло быстрее, речи жреца стали короче. Затем он достает пластиковые мешочки с рисом, сыплет его в ладони жениха, под которые подставила ладони невеста. Жених пересыпает рис в ладони невесты, а та бросает зерна в огонь. Новобрачные еще несколько раз обходят стол, после чего садятся, поменявшись местами: она рядом — с родителями мужа, он — около ее родителей. Теперь сари невесты связывают с накидкой жениха, и жрец вручает им венки из цветов и разноцветных листочков бумаги. Жених надевает венок на голову невесты, та — на его голову. Последние круги вокруг огня, еще несколько венков, и новобрачных (по-прежнему связанных) уводят со сцены, а гости подходят с поздравлениями — мужчины к мужу, женщины к жене. Бракосочетание совершилось.

До недавнего времени новобрачные встречались друг сдругом впервые только во время свадебной церемонии. В данном случае, как сообщил нам по секрету брат жениха, неофициальное знакомство будущих жениха и невесты с братьями и их женами состоялось раньше, хотя вопрос о браке решили родители.

Анджей едет в Богор. Он должен договориться об установке в ботаническом саду мемориальной доски, посвященной одному из выдающихся исследователей яванской природы, Мариану Рациборскому, жившему во второй половине XIX века. Я еду с ним. Хочу познакомиться с господином Мубирманом, автором книги о яванском национальном театре. Мы много говорили о литературе, посвященной ваянгу. Я дал господину Мубирману фотографии кукол ваянг кулит из нашего музея с просьбой оформить на них документацию, получил от него в подарок экземпляр его книги в английском издании. Еще большее значение для меня имела встреча с господином Сурьябратом, прочно осевшим в Индонезии голландцем, влюбленным в театр (в его доме трудится целая артель мастеров, изготовляющих куклы для театра). Поскольку яванский театр — моя страсть и главный предмет исследований, мы быстро нашли общий язык и много часов провели в беседе о разных формах ваянга, о его значении в прошлом и настоящем. Этот разговор дал мне гораздо больше, чем работа в библиотеке Центрального музея. Во время первого визита к господину Сурьябрату он организовал концерт гамелана, показал ваянг голек [20] и великолепные танцы. После этого его бывшая студентка, очаровательная девушка, американка, изучающая индийскую музыку в Мадрасском университете, играла для нас на скрипке. Нам очень понравились танцы, которые обычно исполняются в костюмах и масках. На сей раз юноши и девушки; а затем только две девушки танцевали не в костюмах, а в слендангах, повязанных на талии. Поскольку танцы происходили во дворе, девочки, возвращавшиеся из школы, включились в них, довольно удачно подражая движениям танцовщиц. Те сначала внимательно следили за детьми, потом немного потанцевали вместе с ними, пару раз изменив что-то в положении их

рук. Прошло еще несколько минут, и в танец включилась девочка лет шести-восьми. Девчушке не все хорошо удавалось, ее движения отставали от движений взрослых, но те наблюдали за ней, то и дело показывая и поправляя. Так вот как здесь поставлено дело: танцовщиц готовят буквально с младенческих лет!

20

Ваянг голек — яванский традиционный театр объемных кукол. — Примеч. ред.

Само собой разумеется, что я не только беседовал о ваянге и искал литературу о нем в библиотеках, но и старался всюду, где только можно, смотреть представления.

В отдельных местах, например, в Палембанге, под влиянием ортодоксально настроенных мусульманских кругов представления ваянга, тематика которого преимущественно связана с индуистскими верованиями, прекратились. Зато в других районах великолепный живой театр настолько сросся с яванской традицией, что принятие ислама не только не привело к исчезновению театра кукол и теней, но, наоборот, обогатило его новым содержанием, которое влилось в старые формы.

В столице Индонезии раз в две недели на площади перед Центральным музеем дают представления даланги (кукловоды) со всей Явы. При первом моем посещении ваянг голек показывал фрагменты из «Махабхараты». У меня создалось впечатление какого-то дикого сумбура. Во время представления зрители ходят, перекрикиваются с далангом, требуют, чтобы убрали тех или иных персонажей, которые им не нравятся, свистят, едят, пьют оранжад. Реагируют громко, темпераментно. Поистине народный театр! Я не смог ничего понять, поскольку спектакль шел на родственном яванскому сунданском языке. Однако соседи охотно объясняли мне происходящее на сцене.

Стоящий на сцене гунунган (символ древа жизни) олицетворяет собой лес, горы и прочее, что может понадобиться по ходу дела. Даланг после небольшого музыкального вступления произносит короткую речь. Потом убирают гунунган, и представление начинается. Оно длится с девяти вечера до утра. В четыре часа я едва сижу, делая нечеловеческие усилия, чтобы не заснуть. К счастью, шум, который поднимает даланг, разбудит и глухого. К четырем часам почти все персонажи погибают, тем не менее над сценой продолжают летать стрелы и военные топоры. Снова выносят гунунган. Это значит, что можно идти домой. Ухожу смертельно усталый, но весьма довольный собой: уверен, что я единственный на земле поляк, которому удалось выдержать такой длинный спектакль.

Удалось мне побывать и в театре теней (ваянг пурва) [21] . Ставили сцену из «Рамаяны». Публика вела себя гораздо спокойнее и сдержаннее, чем на предыдущем спектакле, однако реагировала достаточно живо и непосредственно. К сожалению, впечатление разбивали современные детали вроде электрического прожектора, который светил вместо традиционной масляной лампы.

Строго говоря, это не был театр теней: зрители сидели с освещенной стороны экрана, той, где движутся куклы. Перед экраном, несколько отступя от него, находился даланг. Позади расположились оркестр и хор. Мужчины-оркестранты одеты в саронги и темные куртки. На головах — платки. Они то играли на инструментах, то, ударяя себя руками по бедрам, вторили хору, состоящему из шести женщин. Этот даланг говорил гораздо лучше того, которого я слышал две недели назад. Зрители поминутно разражались смехом — видимо, кукловод шутил. Отдельные отрывки текста пели все вместе — даланг, женский хор, оркестр и даже кое-кто из зрителей. Пока поет хор, даланг дымит сигаретой. Курьезов предостаточно. Когда утомленный Рама просит, чтобы его освежили, один из демонов обмахивает его тем же веером, каким только что пользовался даланг.

21

Ваянг пурва — традиционный яванский театр плоских пергаментных кукол. Представления устраивались таким образом, что одна часть зрителей наблюдала за самими куклами, а другая — за их тенями, отбрасываемыми на специальный экран. — Пргщрч. ред.

Между прочим, открываю новый музыкальный инструмент в гамелане: обычный спичечный коробок, по которому ударяют пальцем.

Домой возвращаюсь пешком. Бечаки, наперебой предлагающие свои услуги, поражены: туан идет пешком! Но я отказываюсь от их помощи.

— Туан джалан каки (Господин гуляет), — говорю им с улыбкой.

Позднее я посетил представление ваянг оранг [22] . Это было в Таман Марзуки. Билеты стоят от 50 до 500 рупий. Покупаю за 150 (дешевле нельзя — неудобно!). Однако, войдя в зал, обнаруживаю, что с того места, на которое я приобрел билет, не будут видны многие важные Детали — мимика, костюмы и т. п. Пришлось сказать распорядителю, что я не могу сидеть на месте и что мне необходимо делать снимки, ходить по залу. Служащий решил, что я репортер, и посадил меня в первый ряд, на места для прессы.

22

Ваянг оранг — театр, в котором играют не куклы, а люди. — Примеч. ред.

Представление длится с восьми вечера до половины первого ночи. По здешним меркам недолго. Но это лишь часть большого цикла… Сегодня показывают отрывки из «Махабхараты» и «Рамаяны». Я смотрю лишь одно представление. Остальные части цикла отличаются от того, что я увидел, содержанием и балетными номерами.

Сегодняшний лакон (драматическая постановка) заканчивается, как в опере: смертельно раненный Бима без конца говорит и поет. Вот он уже умирает, но продолжает говорить и петь. Хорошо, что он не делает этого после смерти!