Встречи с Нагвалем. Беседы с Карлосом Кастанедой
Шрифт:
«Зная это, ученик обновляет свои отношения. Он учится избегать тех, кто воспринмает его как само собой разумеющееся, и часто посещает тех, кто не заботится о чем-то человеческом. Он ищет критику, а не лесть. Время от времени он начинает новую жизнь, стирает свою историю, меняет имя, исследует новые личности и аннулирует удушающую настойчивость своего эго. Он ставит себя в ситуации, где его подлинная сущность вынуждена взять контроль. У охотника за силой нет жалости, он не ищет признания в чьих-либо глазах.»
«Состояние без жалости удивительно. Достигается оно шаг за шагом,
«Когда мы не испытываем жалости к себе, мы можем с элегантностью встретить наше личное исчезновение. Смерть – это сила, которая дает воину ценность и умеренность. Только глядя в глаза смерти, мы можем заметить, что мы не важны. Тогда смерть начинает жить рядом с нами и делиться своими секретами.»
«Контакт с неизменной природой смерти оставляет неизгладимый след в характере ученика. Он понимает, раз и навсегда, что вся энергия вселенной связана. Не существует мира объектов, связанных друг с другом физическими законами. То, что существует, это панорама светящихся эманаций, неразрывно связанных друг с другом, в рамках которых мы можем делать интерпретации настолько, насколько позволяет сила нашего внимания. Все наши действия имеют значение, потому что они высвобождают лавины в бесконечность. По этой причине никто не является более ценным и более важным, чем кто-либо другой.
«Это видение разрушает нашу тенденцию быть снисходительными к самим себе. Вооучую лицезрев эту связь во вселенной, воин становится жертвой противоречивых чувств. С одной стороны, неописуемая радость и наивысшее и безличное почтение ко всему, что существует. С другой стороны, чувство неизбежности и глубокая грусть, которая не имеет ничего общего с жалостью к себе, грусть, исходящая из лона бесконечности, взрыв одиночества, которое никогда не покинет его снова.
«Это очищенное чувство дает воину трезвость, утонченность и тишину, необходимые для путешествий туда, где все человеческие суждения теряют свой смысл. В таких условиях личная важность не может поддерживать себя».
Личная важность
Однажды утром мне позвонили, и, к моему удивлению, это был Карлос. Он сказал мне, что через четыре часа прилетит в Мехико, и спросил, могу ли я встретить его в аэропорту. Я ответил ему, что с радостью, тогда он дал мне номер своего рейса. Я вычислил, что он звонил из аэропорта в Лос-Анджелесе, поскольку именно столько времени занимал перелет.
По прибытии мы отправились по делам, связанным с печатью его книги. Потом мы пошли в кафе поболтать. Прежде чем попрощаться, мы договорились встретиться в том месте, где он читал лекцию этой ночью.
Погода была ужасной; возможно, именно поэтому, когда я прибыл в дом, где проходила встреча, там было всего несколько человек. Я положил мокрое пальто на спинку стула и сел в углу рядом с Карлосом.
Суть его высказываний в тот вечер заключалась в том, что природа вселенной, по сути, является женской и хищной, и идет неустанная битва осознания, где, как всегда, сильнейший поглощает слабейшего.
«В космическом масштабе сила существа измеряется не его физической мощью, а способностью манипулировать сознанием. Следовательно, если мы хотим сделать следующий эволюционный шаг, он должен быть сделан путем дисциплины, решимости и стратегии. Это наше оружие.
«Благодаря их видению, маги стали свидетелями этой битвы и заняли в ней свое место, готовые к худшему и не жалуясь на результат. За свою постоянную готовность к бою они и получили звание «воинов».
«Воин считает мир, в котором мы живем, великой тайной, и знает, что эта тайна будет раскрыта только тем, кто намеренно ее ищет. Такая отвага рано или поздно расшевелит щупальца неизвестного, заставляя дух проявить себя».
Он объяснил нам, что смелость воина рождается в результате контакта с его неизбежной смертью.
Он рассказал нам историю о девушке, которая однажды прибыла в офис его редактора, положила на пол маленький коврик, села на него и сказала: «Я не уйду, пока не поговорю с Карлосом Кастанедой!». Все попытки отговорить ее были бесполезны; девушка оставалась несгибаемой. Наконец, редактор позвонил Карлосу и сказал, что сумасшедшая девушка требует его присутствия.
«Что я мог сделать? Я пошел и встретился с ней. Когда я спросил о причине ее странного поведения, она сказала, что, будучи смертельно больной, она ушла в пустыню, чтобы умереть. Но, медитируя в одиночестве, она поняла, что еще не все перепробовала, и решила разыграть свою последнюю карту. Для нее это означало узнать нагваля лично.
«Впечатленный ее историей, я сделал ей уникальное предложение: «Оставь все и приходи в мир магов». Она сразу ответила: «Я готова играть!» Когда я услышал ее ответ, мои волосы встали дыбом, потому что дон Хуан обычно говорил мне то же самое: «Если мы собираемся играть, давай играть! Но мы играем до смерти».
«Это то, что маг чувствует перед лицом своей судьбы: «Я ставлю на это намерение свою жизнь. Я знаю, что моя смерть может ждать меня где угодно, и я ничего не могу сделать, чтобы избежать этого. Я пойду по моему пути с предельной концентрацией, я принимаю на себя ответственность жить полной жизнью, я буду рисковать всем в этой игре».
«Воин знает, что победа над смертью не гарантирована. Несмотря на это, он свободно вступает в битву, и не потому, что верит, что победит, а ради восторга от самой битвы. Для него вступить в битву – это уже победа. И пока он борется, он счастлив – потому что для того, кто уже мертв, каждая секунда жизни – это подарок».
Он продолжил, сказав, что то, что делает возможным существование мира таким, каким мы его видим, – это наше внимание и внимание всех наших собратьев, сосредоточенное одновременно и связанное в тесную сеть интерпретаций, подкрепленное соглашением.