Шрифт:
Павел Ильич ФЕДОРОВ
ВСТРЕЧНЫЙ ВЕТЕР
Повесть
ОГЛАВЛЕНИЕ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава первая Глава первая
Глава вторая Глава вторая
Глава третья Глава третья
Глава четвертая Глава четвертая
Глава пятая Глава пятая
Глава шестая Глава шестая
Глава седьмая Глава седьмая
Глава восьмая Глава восьмая
Глава девятая Глава девятая
Глава десятая Глава десятая
Глава одиннадцатая Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая Глава двенадцатая
Глава
Глава четырнадцатая Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая Глава пятнадцатая
Глава шестнадцатая Глава шестнадцатая
Глава семнадцатая
Павел Ильич Федоров
(биографическая справка) ______________________________________________________________________
*Часть первая*
Глава первая
Петька Пыжиков, худенький остроносый мальчик лет девяти, выбежал из подъезда большого серого дома и, задрав голову, как молодой петушок, пронзительно свистнул. Это был сигнал другу Мишке Ромашкову, жившему в этом же доме с матерью и сестренками.
Во дворе на вянущие газоны и осыпающиеся акации спускались скучные осенние сумерки. Наступала та вечерняя пора, когда спать еще рано, но игры закончились и ребята разошлись по квартирам. Дома мать хнычет, отец бесконечные наставления читает. Скорей бы уж уехать, а то вконец изведут этими нудными советами и причитаниями. Петька с нетерпением ждет своего задушевного товарища Мишку. Надо все ему рассказать. Петька перекатывает пальцами в кармане своего темно-синего бушлатика две папироски, которые стащил у отца. От тоскливых сумерек грустно, да и курить не хочется, а папироски стащил...
С балкона третьего этажа раздался тихий ответный свист, и вскоре там показался вихрастый мальчик.
– Ты чего, Пыжик?
– спросил Мишка.
– Выходи!
– Петька поднял руки, стал заговорщически показывать пальцами, что надо захватить с собой спички.
Мишка понимающе кивнул головой и тут же исчез. Через минуту стало слышно, как он, спускаясь по лестнице, стучит каблуками ботинок и весело насвистывает.
Спрятавшись в углу двора за кустами акаций, они присели и взяли в губы по измятой папироске. Хотя Мишка был на два года старше, курить он тоже не умел, однако обоим хотелось подражать взрослым. Сейчас от едкого табачного дыма ребята задыхались и приглушенно кашляли.
– Ты папирос больше не таскай, - сердито сказал Мишка и, сплюнув в куст, затоптал окурок.
– Это уж я в последний раз, - согласился Петька.
Во рту у него было горько, щипало язык, он швырнул папироску под ноги и снова повторил:
– Это уж в последний раз...
– Что ты заладил в последний да в последний... Будто умирать собрался.
– Ну да. Говорю, что в последний... Ты еще ничего не знаешь!
– А что случилось?
– заинтересованно спросил Мишка.
– Что такое я должен знать?
– Ты этого не можешь знать, - с некоторым превосходством
– У меня такая новость, такая! Тебе никогда не угадать!
– А я и не собираюсь.
– Мишка безразлично пожал плечами.
– Но знать ему все-таки хотелось.
– Наверно, что-нибудь купили. Вот если бы новый велосипед - это да!
– Ха! У меня и старый еще ничего, только восьмерки выправить да спицы, но не нужен мне теперь никакой велосипед.
– Вот как!
– удивленно заметил Мишка.
На старом велосипеде они катались вместе, катались фигурно, по-всякому, пожалуй, только вверх колесами не пробовал и...
– Не нужны мне больше никакие велосипеды, - со вздохом повторил Петька, - а этот я могу подарить тебе.
От волнения Мишка взъерошил волосы и подтянул штаны. Велосипед - это была его давнишняя мечта. Сколько раз он намекал матери, но она только отмахивалась. Отца у Мишки не было, умер три года назад. Мать работала и воспитывала троих детей. А Петька у родителей единственный сын. У него была даже отдельная комната, заполненная всякими игрушками. От Мишкиного же детства остался лишь один облезлый плюшевый медвежонок.
– Думаешь, я загибаю?
– глядя на приятеля, горячо воскликнул Петька.
– Бывают у тебя разные фантазии. Сразу не поверишь...
– Фантазии? Можешь считать велосипед своим, можешь забрать все мои удочки и запасные крючки. Я уезжаю навсегда!
– Ври! Куда ты можешь уехать!
– В Суворовское училище, вот куда! Понял?
Мишка часто заморгал глазами и тихо спросил:
– Это правда?
– Не веришь? Пойдем к нам, и я тебе покажу все свои форменные бумаги. Сегодня папа привез. Скоро я отсюда уеду, - проговорил Пыжик и вздохнул.
Последние слова он сказал с такой грустью, что не поверить было нельзя.
– А мать тоже отпускает?
– в раздумье спросил Мишка.
Петя пожал худыми плечиками и, разминая пальцами в кармане бушлатика хлебные крошки, солидно ответил.
– При чем тут мать? Разве в военном деле она что-нибудь понимает? Вот папа - это да! А мама только поплакивает, целует и говорит, что я самый необыкновенный и самый трудный ребенок на всем белом свете.
– Трудный? Почему трудный?
– спросил Мишка.
– Я и сам не знаю... Мама так говорит. А необыкновенный, - это значит умнее, лучше других. Она написала мне речь, которую я должен на прощание сказать в классе. Но папа прочитал и разорвал, поругал маму, что она делает из меня бюрократа. Папа говорит, что в училище из меня это вытряхнут, сделают молодцом.
– Нет, Пыжик, ты парень ничего!
– вздохнув, сказал Мишка.
– Вот как наденешь военную фуражку да ремень с бляхой - картина! А я, как только закончу семилетку, поступлю в педучилище, учителем стану. Мама говорит, что я терпеливый, сестренкам помогаю. Но мне тоже военным быть хочется!