Встретимся на Кассандре!
Шрифт:
Женька скептически фыркнул, Джек сделал ангельское лицо: «Но я хотя бы стараюсь!»
– Вот именно, – подтвердила Мэй. – К такому они не готовы. И, кстати, наоборот тоже случается: если опекун слишком добрый и слабовольный, то киборг садится ему на шею – ну как же, он такой бедняжка, так настрадался от злых людей, что на него даже голос повысить стыдно, не то что в чем-то отказать!
«Не, это вроде тоже не наш случай», – приободрился Женька. «А жаль…» – пригорюнился Джек.
– Еще у нас тут есть несколько симулянтов, – продолжала Мэй, – которым так нравится в Центре реабилитации, что при
– А как вы вообще определяете, есть он у киборга или нет? – заинтригованно спросил Женька, которого Джек постоянно поддразнивал на тему: «сам бы ты до сих пор не догадался!» – Ну, если киборг не хочет признаваться?
– Как-как – запираем новичка в темном помещении, привязываем к стулу, светим в лицо лампой и орем: «Колись, гад, ты разумный?! Если нет, то выкинем в утилизатор!» – мрачно пошутила Мэй. – Да-да, вот вы смеетесь, а многие именно так нашу работу и представляют! Хотя в подобной ситуации абсолютное большинство киборгов предпочтут затаиться, а если случайно себя и выдадут, то от страха могут натворить глупостей. Поэтому первичный диагноз ставится по показаниями приборов, ну а дальше наблюдаем и аккуратно провоцируем. Это как снежный ком – чем больше разумных киборгов у нас уже есть, тем быстрее и легче наладить контакт с новичком. Он обживается, привыкает к здешним порядкам, смотрит на других киборгов, убеждается, что за внепрограммное поведение здесь не наказывают, а поощряют, и постепенно раскрепощается.
– А если кто-нибудь все-таки психанет и сорвется? – Джек спросил это вроде бы в шутку, но Женька видел, что за беспечной улыбкой напарника продолжает скрываться напряжение.
– Бывает и такое, – не стала кривить душой Мэй, – поэтому каждому «несовершеннолетнему» киборгу присваивается опекун, который ненавязчиво, но постоянно за ним присматривает. К тому же мы значительно урезаем функционал новичка, чтобы в случае конфликта легко с ним справиться.
– И как новички на это реагируют? – судя по настороженному тону Джека, на такое он не подписывался!
– Абсолютно нормально, – заверила его психолог. – Это вы с Трикси уже взрослые и привыкли свободно распоряжаться своими имплантами, а молодые киборги воспринимают как должное, что их программы и настройки постоянно меняются. Дети ведь тоже очень зависимы от взрослых, и если в переломном, двух-трехлетнем возрасте не игнорировать «технические сбои», а объяснять, почему необходимо поступить именно так, то проблем обычно не возникает. – По лицу Мэй скользнула тень какого-то не шибко приятного воспоминания, и она с чувством добавила: – Мелкие капризы не в счет. А чем старше и умнее становится киборг, тем больше свободы получает, что тоже является стимулом к развитию – как заблокированное до определенного уровня умение в компьютерной игре.
«Вы взрослые» Джека отчасти успокоило, но добровольно расставаться со своим функционалом он в любом случае не собирался. Женька по-прежнему числился его хозяином третьего порядка, и хотя пользовался своей «властью» редко и по большей части случайно, это порядком напрягало обоих и было одним из аргументов за регистрацию в ОЗК. А тут, оказывается,
В дверь стали все чаще стучать и заглядывать, однако Мэй каждый раз успевала запихнуть печенье поглубже в рот, делала суровое лицо и крест-накрест чиркала руками: мол, я ужасно занята, крайне тяжелый случай! Впечатленные визитеры без вопросов ретировались – кроме последнего, которому психолог сама призывно замахала.
– А вот и Збышек, – представила она гостям парня в белом халате, примерно Женькиного ровесника, но куда более хлипкой «модели». – Збышек, глянешь нового мальчика? Код «один-три», возможно, даже «один-два».
Збышек с интересом уставился на гостей, явно склоняясь в пользу Женьки. Тот вздохнул и молча ткнул пальцем в киборга. Джек с коварной ухмылкой отзеркалил его жест.
– Вы можете подождать своего друга здесь, – предложила Мэй Женьке, заодно помогая Збышеку определиться. – Это ненадолго, полчаса максимум.
– Да не, мне вообще-то тоже интересно посмотреть, – отказался лесник, выдержав воспитательную паузу. – Тем более что у вас работа…
Психолог с сожалением кивнула и, встав, принялась наводить на столе порядок, точнее, исходный хаос. Збышек торопливо поманил гостей за собой – похоже, он малость побаивался начальницы или кем там ему Мэй приходилась. Женьку это удивило: вроде приятная простая женщина, хоть и с прибабахом, как все здешние обитатели. Так запросто зазывать на чай незнакомого боевого киборга! Сама же рассказывала, какие у них тут кадры попадаются…
Выйдя из кабинета, напарники перебросились взглядами и убедились, что думают об одном и том же. Но обсуждать главного (!) психолога ОЗК вслух было пока нельзя: Збышек отпер дверь диагностической лаборатории, и гости увидели еще одного мужчину в белом халате, тоже, видимо, только что вернувшегося из столовой. Внешне он был на пару лет старше коллеги, а может, просто серьезнее, в очках с тонкими черными дужками и неестественно бликующими стеклами – значит, дело не в плохом зрении, а в удобном доступе к компьютеру.
– Константин, – сухо представился он и безошибочно обратился к Джеку: – Снимите, пожалуйста, обувь и верхнюю одежду, и ложитесь вот сю…
Кибертехнолог подошел к третьему, самому дальнему от двери стенду, протянул руку, чтобы включить оборудование, и зловещую сосредоточенность с него как ветром сдуло – вместе с самим Константином, от неожиданности скакнувшим на метр вверх и назад.
– Сергей Петрович! – рявкнул он, поправляя чуть не слетевшие очки. – Как вы опять сюда пролезли?! И вы что, не видели записки на дверях?!
Женька с опаской вытянул шею и обнаружил, что стенд уже занят очередным странным типом: худощавым, со всклокоченной шевелюрой и козлиной бородкой, зато в безукоризненно отглаженном офисном костюме, даже с галстуком.
– Записки? Какой записки? Наверное, ветром сдуло, – невозмутимо пробубнил тип, не открывая глаз и не раскрещивая сложенных на груди рук.
– О, так у вас тут очередь? – Джек принялся шнуровать ботинок куда шустрее, чем только что расшнуровывал.
– Нет, Сергей Петрович уже уходит! – с нажимом сообщил Константин, снова нависая над стендом. – У него там квартальный отчет горит!