Встретимся в раю
Шрифт:
– После вы поедете дальше в Тьёме? – спрашивает Эва, когда все мы наконец усаживаемся.
– Да. Таков план.
– Хорошо, хорошо. – Халвдан берет вилку и набрасывается на двухэтажный кусок наполеона. – Вот увидите, все будет хорошо.
– Я думаю, она очень ждет встречи с вами, – говорит Эва. – Но мы все же подумали, что стоит сначала обсудить некоторые детали перед тем, как вы встретитесь.
Подходит официант с маленьким кофейником и чашкой и ставит их передо мной.
– Итак, – начинает Халвдан, уписывая торт. – Значит, вы бывший главный офицер по допросам в особом отделе полиции. –
– Все верно. Но теперь уже нет, – добавляю я. – Все трое изучающе смотрят на меня и кивают. Они явно в курсе моей истории. – Суд лишил меня должности после одного эпизода несколько лет назад, и мне пришлось отсидеть чуть более трех лет в тюрьме Ставангера.
– А теперь вы фрилансер, – заключает директор издательства, снова отломив кусочек торта и взяв его в рот и направив вилку в сторону Эвы. – Помнишь, это же Викнес-Эйк написал эссе о том, каково быть осужденным за свои грехи.
– Да. Грехопадение. – отвечает Эва, пригубив вина из бокала. – Трогательно.
– Грехопадение, да. Душераздирающее произведение. – Халвдан размахивает перед нами вилкой, словно скипетром. – Вы его читали?
Я отрицательно качаю головой. Я мог бы сказать, что кое-что знаю о том, каково это – упасть лицом в грязь, разрушить карьеру и утратить душевный покой; что дома в Ставангере у меня есть психиатр, который полагает, что я продолжаю падение, но я не был настроен показаться жалким на первой же встрече, и уж тем более не считаю «Зимний сад» и «Бар библиотеки», где сама атмосфера предполагает сдержанно остроумную, вежливую болтовню подходящим местом для хирургической откровенности.
Директор издательства медленно вращает вилку вокруг своей оси и прикрывает глаза.
– Он демонстрирует основополагающее для него отрицание наказания и срока, романтизируя общество, в котором на самом деле понятие возмездия – в крови.
– В глазах моих вы увидите мои преграды, – добавляет Эва.
– Да, да, – поддакивает директор. – Точно, да.
– Вам придется подписать согласие о неразглашении, – начинает шведский агент Миллы. – Оно подразумевает не только полное молчание обо всем, что вы узнаете о следующей книге Миллы и ее содержании, но также и о том, что вы узнаете о самой Милле и ее личной жизни.
Я киваю.
– Расскажите мне о Роберте Риверхольте, – прошу я и делаю глоток кофе. – О предыдущем консультанте Миллы. Я так понимаю, что его…
– Застрелили, – вставляет директор. – Ужасное дело. Оно повергло в шок нас всех.
– Риверхольт был бывшим полицейским с проблемной личной жизнью. – Пелле оттопыривает палец над ручкой своей чашки. – Его жена была больна, она выстрелила в него на людной улице, уехала прочь и покончила жизнь самоубийством на парковке около озера Маридалсванне.
– Эта трагедия не имеет никакого отношения ни к издательству, ни к Милле. – Эва слегка накрывает мою руку своей. – Но я понимаю ваше беспокойство. Это очень отразилось и на Милле. Она не написала ни единой…
– Ну что же, – быстро кашляет Пелле и, взяв стопку бумаг, пододвигает ее через стол. – Вы могли бы просмотреть бумаги и подписать, прежде чем мы продолжим.
Я беру документы и начинаю читать,
– Для начала, речь идет о неделе, – говорит Пелле, когда я заканчиваю, и протягивает ручку. – Мы заплатим половину гонорара вперед, остальное по окончании времени действия контракта. Если возникнут какие-то промедления или вы понадобитесь Милле на более долгий срок, мы продолжим работу по тем же ставкам, если вас это устроит. Мы также покроем расходы на дорогу и позаботимся о ваших счетах.
– Итак, – директор откладывает вилку на блюдце после того, как я подписываю и возвращаю заявление о неразглашении. – Вы наверняка хотите узнать, о чем же здесь идет речь?
Я киваю. На самом деле я очень хочу узнать, какой именно помощи ждет эта Милла Линд от меня. Но больше всего мне интересно, на что надеюсь я сам. Что произойдет, когда работа будет выполнена? Неужели я правда думаю, что Ульф встретит меня в аэропорту с распростертыми объятиями и задним карманом, полным рецептов, и скажет: Вот и наш Торкильд, хороший мальчик, вот твои «Собрил» и «Окси», оторвись по полной, передай привет Фрей и своей комнате, увидимся на том свете. Потому что единственная причина, по которой я оставил дом, это ощущение того, что предстоящее дело что-то изменит во мне.
– Вы знакомы с книгами об Августе Мугабе?
– Нет, вообще нет.
– Ну что ж, Милла Линд – один из наших самых продаваемых авторов, ее книги изданы более чем в тридцати странах, и в мире их продано почти десять миллионов. В связи с выходом ее нового романа «Сердце ласточки», мы, издательство, сообщили прессе, что Милла начала работу над последней книгой серии об Августе Мугабе. Они едва взялись за проект, как Роберт погиб.
– С тех пор она ничего не писала, – говорит Эва. – Милла погрузилась в глубокую депрессию, и только совсем недавно почувствовала себя в силах вернуться к проекту.
– Милла и Роберт откопали реальное дело об исчезновении, – говорит Пелле. – И собирались использовать его как основу книги.
– Какое дело?
– Две пятнадцатилетние девочки осенью прошлого года пропали из детского дома недалеко от Хёнефосса. Они сели в машину около приюта утром, и с тех пор их никто не видел. Полиция думает, они собирались на Ибицу, в то же место, куда убегали годом ранее.
– Вообще это довольно хитро, – хмыкает издатель. – Оказывается, что дело в книге Миллы напрямую связано с отношениями между Августом Мугабе и его женой, которая как минимум дважды совершала на него покушения.
– Разве не трижды? – спрашиваю я.
– Так значит, вы все-таки читали, – громко смеется издатель. – Знаете, сама Милла не хочет ни отрицать, ни подтверждать, что за выстрелом из пистолета в «Постели из фиалок» стоит жена Августа Мугабе.
– С тех пор, как убили Роберта, все заморожено, – говорит Эва, чтобы вернуть разговор в нужное русло. – Важно, чтобы Милла начала работу.
– И тут вступаете вы, – добавляет Пелле. – Вы займете место Роберта. Работа заключается в расшифровке полицейских отчетов, помощи в технических вопросах и так далее. Важно подчеркнуть, что это не расследование, только исследовательская работа для книги Миллы.