Встретимся во сне. История, написанная лапой
Шрифт:
– Мне снится, что мой дедушка стал злым, – тихо говорит Лёва. – Он душит меня во сне. Впереди свет, а он меня не пускает, и у него лицо такое страшное и глаза, а он никогда таким не был!
Я смотрю на Лёву. Доктор молчит. Ириш гладит меня. Лёва продолжает:
– И Надежда Викторовна бежит за мной, протягивает руки, чтобы задушить, и бормочет свои задачи, как робот… Надежда Викторовна – наша классная, она математику ведёт. Она бежит за мной и бормочет задачи про рабочих, которые могут не успеть посадить деревья, и их тогда уволят. И про ткань, которую кто-то купил, много-много ткани, а зачем? И про
– Кто? – не выдержал доктор.
И правда, интересное имя, необычное: Святополк Игоревич. Хотя в наше время каких только имён не услышишь, мяу.
Лёва вздрагивает и замолкает.
– Ой, извини, – бормочет Григорий Борисыч. – Рассказывай, рассказывай, и – не мне, меня нет! Рассказывай своему Йогуртовичу!
– Кефирыч он, – поправляет Ириш и наконец-то чешет меня за ухом!
Мяу-у! Как же приятно! Рассказывай подольше, маленький хозяин!
– Святополк Игоревич – это наш физкультурник. Он и в жизни злой, не только во сне. Издевается, что у меня ничего на физкультуре не получается.
И Лёва снова замолкает. Стыдно в таком признаваться даже любимому коту. Понимаю, мяу… Эх. Хотя чего стыдного-то? Не все же физкультурники! Люди разные, и коты разные, и это прекрасно! А то, если бы все были одинаковые, жилось бы так скучно – хоть вой, клянусь кошачьей бабушкой!
– А что именно не получается? – осторожно спрашивает Ириш.
– Ну… Всё, – глухо говорит Лёва. – Особенно кувырки. И через козла прыгать.
– Хм, – снова не выдерживает доктор. – А почему не получается?
– Вот и Святополк Игоревич не понимает! – горестно вскрикивает Лёва. – А я вот не могу, и всё! Вот этот момент – когда кувырок, когда надо через голову – я не могу, мне страшно, что не смогу и что шею сверну или ещё что… А они смеются, все смеются: и Святополк Игоревич, и пацаны все, и даже… даже Валя. Ну то есть она не то чтобы смеётся прямо громко, но немножко улыбается. Она хотя и в очках, и умная, но у неё всё получается: и кувыркаться, и прыгать, даже через козла!
– Я тоже не умею прыгать через козла, – успокаивает Ириш.
Может, обманывает, конечно… Но всё равно молодец! А другой бы я за ушком чесать и не доверил, мяу!
– Я тоже не умею через козла, – говорит Григорий Борисыч.
Ну он, может, и не обманывает: вон он какой большой. Может, ему и правда трудно прыгать. Хотя необязательно, что он и в школе был таким большим, мяу.
– Мне знаешь, что физрук сказал как-то? – усмехается доктор.
– Что? – спрашивает Лёва.
– «Эй, толстый, забудь бабушкину деревню, где ты всё лето пирожки трескал!»
– Ого, – сочувствует Ириш. Даже про ухо моё забывает, я нетерпеливо им дёргаю: мол, давай гладь, мяу!
– Да, вот так, – говорит доктор. – А какая
– И как же вы… после этого? – Лёва спрашивает тихо.
– Ну как, – снова усмехается доктор. – Психотравма, конечно. Тем более все тоже как засмеются после этой фразы! Тяжело было. Что делать. Но вот вырос я, стал доктором, и однажды – представляешь, – однажды этот физрук ко мне сына своего привёл! У сына проблемы были на нервной почве. Не могу говорить, что конкретно: врачебная тайна. Но, скажем так, проблемы с весом… Постоянно заедал тревогу, нервничал… Неудивительно, с таким-то отцом.
– И что вы? – Лёва и Ириш почти в один голос спрашивают.
– Ну что я… Так же вот, как твоих родителей, попросил физрука выйти. Он меня не узнал, понимаешь? Ну да мало ли у него толстых учеников было… Ну вот, физрук вышел, а я сыну-то его и говорю (Григорий Борисыч ехидно улыбается): «Эй, толстый! Забудь бабушкину деревню, где всё лето пирожки трескал!»
Мяу! Чего?? Это называется – доктор? Сын-то при чём?!
Мы все на Григория Борисыча в ужасе смотрим.
А он на нас.
И вдруг как расхохочется на весь кабинет!
– Да шучу я! Конечно, ничего такого я не сказал. Назначил лечение, да и всё. С таким отцом мальчишку только пожалеть можно было, а не издеваться. Так что всё хорошо закончилось.
Мяу, хорошенький медицинский юмор, нечего сказать!
– Ириш, пиши рецепты. А ты, пожалуйста, позови родителей, – говорит доктор Лёве.
Ириш аккуратно спускает меня с колен. Мяу, жаль. Но что поделать. Рецепты нужнее.
Григорий Борисыч диктует, Ириш пишет, Лёва уходит звать родителей, а я… Я вижу игрушечный мячик. Мяу-у! Такой чудесный мячик, маленький, как раз мне под лапу! Откуда он в кабинете? Наверное, для успокоения пациентов: они этот мячик крутят в руках и успокаиваются. Игрушка-антистресс, или как это называется…
В общем, ничего не могу с собой поделать – начинаю гонять мячик по кабинету, а доктор начинает гонять по кабинету меня и в итоге выставляет за дверь. Мяу! Обидно так-то: хранителей выгоняют почти что пинками!
А потом Лёва возвращается в кабинет со мной на руках и говорит растерянно:
– Нет родителей…
– Хм. Куда же они делись?
Лёва пожимает плечами.
– Ну ладно, пока они не пришли, давай я у тебя ещё одну вещь спрошу, – осторожно говорит доктор. – Скажи… А вот эта девочка… Как её… Варя?
– Валя, – шепчет Лёва.
– Да, извини. Вот Валя эта… Она тоже тебя во сне задушить хочет?
Лёва удивлённо смотрит на доктора:
– Нет… Она – нет.
– Ага, это уже кое-что, – говорит доктор. – Значит, задушить во сне хотят только те, кто в жизни тебя, так сказать, достаёт…
– А дедушка? Он же был такой хороший! И никогда меня не доставал!
– А, да, дедушка. Извини. Он?..
Лёва молча опускает голову.
– Да, понимаю, – тихо говорит доктор. – Сочувствую. Давно?