Встретиться вновь
Шрифт:
— Что именно?
— Ты просто скажешь мне, что больше не можешь без меня жить.
Старый инспектор присел на стол Наталии, достал из кармана пачку и поднёс ко рту сигарету.
— Поскольку тебе остаётся служить ещё несколько месяцев, я в порядке исключения поделюсь с тобой плодами опыта, приобретённого тяжким трудом. Чтобы прийти к выводу, необходимо собрать улики. В интересующем тебя случае ты имеешь дело с субъектом под шестьдесят лет, покинувшим Нью-Йорк, чтобы жить вместе с тобой. Тот же самый субъект вылезает из своей
— Я бы всё-таки предпочла чистосердечное признание.
Наталия вынула из зубов Пильгеза сигарету и наградила его поцелуем.
— Уже неплохо, ты делаешь успехи в своём расследовании, — одобрил отставной полицейский. — Ты отдашь мне сигарету?
— Это государственное учреждение, здесь курить запрещено!
— Кроме тебя да меня, здесь никого нет.
— А вот и есть: молодая женщина в камере номер два.
— У неё аллергия на табак?
— Она врач!
— Вы арестовали врача? Что она натворила?
— От этой истории даже у меня глаза полезли на лоб, хотя я, казалось бы, повидала на этой работёнке все и даже больше. Она угнала «скорую помощь» и похитила пациента в коме…
Наталия не успела договорить: Пильгез слез со стола и быстрым шагом направился в коридор. — .Джордж, — крикнула она ему вслед, — ты ведь на пенсии!
Но инспектор, не оборачиваясь, открыл дверь комнаты для допросов.
— У меня предчувствие, — пробормотал он, закрывая за собой дверь.
— Кажется, мы продвинулись не очень далеко, — сказал Фернстайн, поворачивая рукоятку робота.
Анестезиолог подался к своему экрану и быстро увеличил поступление кислорода.
— У вас трудности? — спросил его хирург.
— Насыщение крови кислородом снижается, дайте мне несколько минут, прежде чем продолжить.
Медсестра отрегулировала перфузию и проверила трубки поступления воздуха, подведённые к ноздрям Артура.
— Все на месте, — доложила она.
— Кажется, стабилизируется, — с облегчением проговорил Гранелли.
— Я могу продолжать? — спросил Фернстайн.
— Да, но мне всё равно неспокойно, я даже не знаю, есть ли у этого человека кардиологический анамнез.
— Запускаю второй дренаж: у гематомы затвердение поверхности.
Давление у Артура понизилось, цифры на экране не вызывали тревоги, однако требовали постоянного внимания анестезиолога. Его не устраивал газовый состав крови.
— Чем быстрее он очнётся, тем лучше, у него неважная реакция на диприван, — проговорил Гранелли.
Кривая на электрокардиограмме нырнула вниз. Волна Q была неправильной. Норма, затаив дыхание, посмотрела на
— Пронесло! — вздохнула сестра, опуская дефибриллятор.
— Мне бы пригодилась сравнительная эхограмма, — сказал Фернстайн. — Увы, сегодня у нас в бригаде недостаёт одного врача. Что она там делает, чёрт возьми? Не задержат же они её на всю ночь!
И Фернстайн поклялся лично заняться кретином Бриссоном.
Лорен сидела на скамейке в глубине зарешеченной клетки. Пильгез потянул дверь и улыбнулся, увидев, что камера не заперта. Он налил себе чашку кофе из кофейника.
— Я не скажу про камеру, а вы молчите про молоко. У меня холестерин, она будет бесноваться.
— Она права. Какой у вас уровень?
— Вам не кажется, что обстановка неподходящая? Я пришёл не на медицинскую консультацию.
— Вы хотя бы принимаете лекарства?
— Они лишают меня аппетита, а я люблю поесть.
— Попросите, чтобы вам поменяли лечение.
Пильгез просмотрел полицейский рапорт. Наталия не добавила к нему ни слова.
— Наверное, вы ей приглянулись, — заметил Пильгез. — Ничего не поделаешь, она такая — к одному относится так, к другому эдак…
— О ком вы говорите?
— О своей жене, которая забыла записать ваши показания и запереть решётку вашей камеры. Просто ужас, какой рассеянной она становится с возрастом! Кто этот пациент, которого вы похитили?
— Некто Артур Эшби, если мне не изменяет память.
Пильгез воздел руки к потолку. Вид у него был подавленный.
— Час от часу не легче!
— Можно пояснее? — попросила Лорен.
— Он уже пытался испортить мне последние месяцы службы, только не говорите, что вы приняли у него эстафету и решили испортить мне жизнь в отставке!
— Не имею ни малейшего представления, о чём вы толкуете.
— Именно этого я и опасался! — сказал инспектор со вздохом. — Где он сейчас?
— В Мемориальном госпитале, в операционной отделения нейрохирургии, где должна была сейчас находиться и я, вместо того, чтобы гробить время в полицейском участке. Я уже просила вашу жену позволить мне туда вернуться. Я дала ей слово, что после операции снова сяду сюда, но она не согласилась.
Инспектор встал, чтобы налить себе ещё. Повернувшись к Лорен спиной, он положил в чашку ложку сахарной пудры.
— Только этого не хватало! — напряг он голос, чтобы перекрыть звяканье ложечки в чашке. — Ей осталось три месяца до выхода в отставку, у нас уже куплены билеты в Париж. Знаю, у вас двоих это такой спорт, но я вам не позволю все нам испакостить.
— Не припомню, чтобы мы с вами встречались раньше, и совершенно не понимаю, о чём вы толкуете. Нельзя ли объяснить?
Пильгез поставил на стол стаканчик с кофе и подвинул его к Лорен.
— Осторожно, очень горячо. Выпейте это, и я вас отвезу.