Вся эта красивая ложь
Шрифт:
— Стивен, хватит выпускать свой гнев на совершенно незнакомого человека. Я развернусь прямо сейчас и поеду домой. Зиг будет за рулем. Ты переступил черту и ты можешь ожидать, что такое дерьмо будет каждую ночь, оставшуюся жизнь, если ты не перестанешь обращаться со мной, как с ребенком. Если вы так играете со мной, отлично. Но я буду делать то, что я хочу, нравится вам это или нет.
После того, как я закончила разглагольствовать, я развернулась лицом к Хейми, игнорируя тот факт, что мое сердце замерло, когда наши взгляды встретились.
— А ты... это не твое дело. Как я помню, у тебя нет времени на девушек? — Хейми поднял темную бровь.
Он нахмурил брови.
— Это твой брат?
Я взглянула на Стивена через плечо.
— Да. К сожалению.
Когда я повернулась обратно к Хейми, то его лоб был еще больше покрыт глубокими морщинами.
— Сейчас я надеюсь, что у вас двоих есть здравый смысл, чтобы прекратить это, а не вести себя, словно ослы на стоянке. Я ухожу.
С этими словами и приподнятой головой с прямой спиной, я ушла, стараясь изо всех сил не спотыкаться. И, кажется, я сделала, чертовски хорошую работу.
Глава 8.
Хейми
Святое дерьмо! Он ее брат? Я не смог решить, это хороший поворот событий — неожиданный подарок человеку, который пытается сделать что-то хорошее — или это самый худший вариант в моей жизни, вручая мне способы с помощью которых, я мог бы уничтожить себя. В любом случае, это интересная игра.
Передо мной сложный выбор. Должен ли я отпустить ее? Должен ли я сделать что-то немыслимое, и пусть эта девушка моя жизнь? Или я позволю ей пройти мимо меня? В любом случае, я легкомысленная задница, и все это сводится к одному вопросу: кому еще я могу причинить боль? Своей семье? Или невинной девушке?
Глава 9.
Слоун
Я услышала треск звонка, но проигнорировала его. Возможно, это торговый агент. Кто-то украл знак «Нет домогательству» перед соседским домом около года назад. Адвокаты все равно продолжали приходить. Каждые пару месяцев, кто-то покупал другой знак и вбивал его в траву рядом с входом на наш участок. И каждые пару дней после этого кто-то приходил и воровал его. Ни знаки, ни воровство знаков не препятствовало потоку адвокатов. Меня только интересовало, не производил ли один из них знаки. Это было бы прекрасно.
Звонок раздался снова, и я перевернулась, чтобы посмотреть на часы. Без двадцати десять.
Моя голова пульсировала, словно мое сердце переместилось из грудной клетки и поднялось вверх. Я простонала в тишину, довольная, что все мужчины в доме или на работе, или в тренажерном зале по пути на работу. Самое последнее, что мне нужно на вершине своего сильного похмелья, — это куча высокомерных я-же-говорил-тебе и самодовольные взгляды.
Я услышала надоедливый звук звонка в третий раз. Скрежеща зубами, я отбросила одеяло и потопала вниз к входной двери. Я дернула ее, готовая выпустить нечестивый ад на бедного, ничего не подозревающего продавца вакуумного очистителя,
Я посмотрела украдкой, когда взглянула на него; солнце вонзило тысячу крохотных игл, сквозь мои глаза, прямо в центр моего мозга.
— Что ты здесь делаешь?
Я увидела, что его губы изогнулись в насмешливую улыбку, и, когда он поднял руку, я в первый раз заметила, что он держал, — чашку кофе.
Я потянулась и взяла его обеими руками, поднося испускающий пар напиток к губам и делая осторожный глоток. Даже аромат заставляет меня почувствовать себя немного лучше. Как будто в чашке есть жизнь.
— Давай заходи, — сказала я, когда повернулась и отошла от двери.
Только когда я сидела в гостиной на диване с подогнутыми под себя ногами, я осознала, как я, должно быть, выглядела: клетчатые розовые шорты, небольшая розовая футболка с надписью «Поцелуй меня» спереди, волосы, собранные в хвостик, вчерашний макияж, несомненно, размазавшийся по всему лицу.
Я закрыла глаза, избавляясь от мысленного образа, и сделала очередной глоток кофе. Спустя целую минуту или две, когда в комнате не было ничего, кроме тишины, я открыла глаза и огляделась вокруг в поисках Хейми. Он сидел на краю кресла, опираясь локтями на колени и наблюдая за мной.
— Хорошо?
Я кивнула и сделала еще один глоток.
— Откуда ты знаешь?
— У меня было похмелье или даже два.
— У меня это первое.
— М-м-м, я собираюсь увидеть все сорта «впервые» от тебя. Счастливый я.
Клубок тепла лениво разматывался в глубине моего живота. Казалось, что он намекал на другое «впервые», темное, запретное «впервые». Его выражение ничего не выдавало, и его глаза были спрятаны за очками. Несмотря на это, мне не нужно было видеть их, чтобы знать, что он смотрит на меня. Я могла почувствовать его взгляд. Как прикосновение. Как теплый палец на моих губах. Нервно я облизала их кончиком языка. Я не пыталась специально дразнить его, но я не думала, что это имело значение. Я видела желваки в его челюсти, когда он скрежетал зубами. И я слышала свистящий звук, когда он втягивал воздух.
Мне нравилось напряжение, появившееся между нами, словно туго натянутый провод. Я хотела насладиться им, продлить его, не отталкивать его, как он попытался оттолкнуть меня.
— И последнее, — сказала я с обычным смехом, относящимся к моей рискованной затее, заключающейся в употреблении алкоголя.
— Может быть. Некоторые вещи, которые ты попробуешь, будут гораздо сильнее... вызывать привычку, тем не менее.
Мой пульс замедлился.
— И что это может быть?
— Я дам тебе возможность сказать мне.
Кофе казалось прохладным по сравнению с жаром, который проходил сквозь меня. Эта нежная интимная манера, с которой он со мной говорил, делала ужасные вещи с моими нервами. И приятные вещи с оставшейся частью меня. Но следовало ли этому быть? Это был парень, который попросил меня уйти...
— Что ты здесь делаешь? Ты проделал весь этот путь, чтобы принести мне кофе?
Я жила примерно в тридцати минутах от Атланты.
С моим отцом и братьями.
Все еще.
Но однажды я окончу университет, начну зарабатывать деньги, и я уйду.