Вся правда о нас

Фрай Макс

Кофа сразу понял, что я его опознал, и не стал ломать комедию. Подошёл и прямо спросил:

— Ну и чем там дело в итоге закончилось? Что Нумминорих унюхал?

О да. Именно тот вопрос, на который я страстно желал ответить вот прямо сейчас. Но не в Хурон же теперь сигать. Тем более, я уже отошёл от воды на вполне приличное расстояние.

— Да ничего особенного, — начал было я, осёкся, сообразив, что лгун из меня и так-то никудышный, а уж врать Кофе — совсем идиотское занятие. О чём бы ни шла речь.

Поэтому я сказал:

— Извините.

На самом деле, я ещё толком не разобрался. Всё очень сложно. Гораздо сложней, чем я думал.

На юном лице студента отчётливо проступила сосредоточенная мрачность, присущая сэру Кофе Йоху в те редкие моменты, когда он видит, как вокруг рушится Мир, а что с этим сделать, пока не знает. Но непременно скоро поймёт. Буквально через десять секунд.

— По крайней мере, Ди не преступник, — добавил я. — Не какой-нибудь беглый Магистр, не шпион, не… В общем, не всё то, чего мы с вами в глубине души опасались. Это точно.

— Но в чём же тогда сложность? — удивился Кофа.

— Если у меня всё получится, завтра скажу вам: «Да ни в чём». И это будет правдой. А пока… «Не знаю» вам подойдёт?

— Не вполне, — буркнул он. — Но другого ответа из тебя, как я понимаю, сейчас не вытрясешь?

— Сейчас — нет.

— Ладно, — неожиданно согласился Кофа. — Что с тобой делать.

И пошёл дальше — к Большому Королевскому мосту. И я тоже пошёл — в противоположном направлении. А пару минут спустя в моей голове вдруг зазвучал голос Кофы. Не наговорился, стало быть. Прислал всё-таки зов.

Но, к моему удивлению, он не стал ни о чём расспрашивать. Наоборот, сказал:

«Никому не собирался это говорить, но тебе всё-таки расскажу. Несколько дней назад я был у Правдивого Пророка».

Дырку над ним в небе. И этот туда же.

«И он сказал мне совершенно неожиданную вещь, — продолжил Кофа. — Примерно так: вот это ощущение, которое ты сейчас испытываешь, и есть то самое счастье, о котором ты столько слышал от других людей. И никогда не понимал, о чём они толкуют».

«Ни хрена себе», — откликнулся я.

Надо же хоть что-то сказать в ответ на такое признание.

«Примерно так же и я подумал, — согласился Кофа. И после долгой паузы, когда я уже начал подозревать, что он просто, не прощаясь, прекратил разговор, добавил: — Я думаю, Хонна прав. Очень любезно с его стороны было сообщить мне эту новость. Я же действительно мог бы не догадаться».

Я молчал, совершенно потрясённый услышанным. Даже не знаю, что меня больше удивило: тот факт, что Кофа никогда прежде не был счастлив, или что сделался счастливым теперь, или всё-таки, что он мне об этом рассказал. Пожалуй, третье. Не тот человек сэр Кофа Йох, чтобы ждать от него столь обескураживающей откровенности.

Но не спрашивать же: «А зачем вы мне всё это говорите?» Тем более, что и так, в общем, ясно, зачем.

«Всё, что с нами однажды случилось, уже неотменяемо, — наконец сказал я. — И в этом смысле

всякая минута счастья — навсегда. Правда до сих пор я не видел ни одного человека, которому от этого стало бы легче в тот момент, когда…»

«Ну, всё это и так понятно, — перебил меня Кофа. — Ты учти, я вовсе не пытаюсь тебя растрогать. Просто попробовал объяснить, почему так мало и неохотно помогал тебе в этом деле».

«А на самом деле, и не надо было, — ответил я. — То есть, вот в этом конкретном случае — не надо. Всё к лучшему. Теперь понятно, что это так».

И ускорил шаг. До Сияющей улицы отсюда не близко. А Тёмным путём я туда вряд ли сейчас доберусь. Слишком велико внутреннее сопротивление. Я себя знаю, лучше не рисковать.

Я очень не хотел идти на Сияющую улицу. И, тем более, заходить в «Свет Саллари». И видеть никого, кроме Ди не хотел. Почти всерьёз опасался, что гостеприимные урдерцы могут разом исчезнуть от одного взгляда человека, знающего, откуда они тут взялись. Что, конечно, вряд ли. А всё-таки ну его к чёрту, лучше не проверять.

Моё нежелание соваться в трактир было столь велико, что Дигоран Ари Турбон сам вышел мне навстречу. Я столкнулся с ним в арке, ведущей во двор, и обрадовался, что так отлично совпало. Добрый знак.

— Хороший вечер, сэр Макс, — безмятежно сказал Ди. — Вы удивительно вовремя. Нам с Ларичкой как раз удалось уговорить Кадди снова сварить ваш любимый сливочный суп из не-муяги. Он очень не любит часто повторяться, но повару следует учитывать интересы клиентов. Хвала свету зримому, мы сумели его убедить.

Ди, надо сказать, отлично держался, даже лицом больше не белел. И не краснел, за что ему отдельный низкий поклон. Впрочем, возможно, он просто уже не помнил, что мы с Нумминорихом заходили поутру? Магистры его разберут, как он вообще ориентируется в этом своём сновидении. Может быть, только для нас, бодрствующих наблюдателей, есть какой-то непрерывный сюжет, а для него — отдельные фрагменты, связанные друг с другом лишь списком постоянных действующих лиц. Или даже только безграничной любовью, с которой он смотрит на своих домашних.

Ради неё одной имело смысл длить и длить его сон.

— Отличная новость, — сказал я. — Только суп мне сейчас не светит. Времени нет совсем. Даже заходить не буду.

Ди кивнул, как будто заранее ждал такого ответа. И виновато развёл руками — дескать, я делаю, что могу. Но безмятежности, хвала Магистрам, не утратил.

— Вы мне доверяете? — спросил я.

Он снова кивнул. На этот раз очень страстно. Как будто хотел вложить в этот кивок гораздо больше, чем мог. Словно за его готовностью доверять стояла наша многолетняя дружба, многократно проверенная делом, а не несколько ни к чему не обязывающих разговоров за столом и одна совместная поездка в Новый Город с пронзительно орущей синей птицей на заднем сидении амобилера.