Вся правда о слове "Навсегда"

Дессен Сара

– Ну, Мейси, - начала миссис Телбот, - чем будешь заниматься до августа, пока Джейсон в лагере?

– Не знаю, - пожала плечами я. Следующие восемь недель казались мне бескрайней пустыней – я должна была работать в библиотеке, подменять Джейсона за информационной стойкой, ну и, конечно, готовиться к экзаменам. Те друзья, которых я знала по студенческим курсам, разъехались, кто в Европу, кто, как и Джейсон, в лагерь. Честно говоря, наши с Джейсоном отношения были несколько странными: они втискивались в перерывы между его занятиями йогой и моими подготовительными курсами, и у нас вообще оставалось мало времени на что-либо, кроме учебы.

С другой

стороны, Джейсон легко разочаровывался в людях, так что все мои попытки привести в нашу компанию кого-то еще обычно заканчивались провалом. Если новый знакомый соображал, по мнению Джейсона, чересчур медленно, был ленив и так далее в том же духе, мой парень быстро терял терпение и становился действительно грубым и вредным, так что было проще, когда мы оставались вдвоем или с его друзьями, которые каким-то образом могли с ним ладить. Впрочем, я никогда не расценивала это, как что-то плохое. Просто так уж сложилось.

По дороге в аэропорт мы с Джейсоном обсудили некоторые события, недавно произошедшие в Европе, а его мама время от времени жаловалась на «некультурных водителей». Я сидела, время от времени косясь на дюйм между коленом Джейсона и моим, и спрашивала себя, почему же не делаю ничего, чтобы и он сжался, а затем и вовсе исчез. Это тоже не было в новинку – Джейсон даже не попытался поцеловать меня вплоть до третьего свидания, а через полтора года мы так до сих пор ни разу и не упомянули о том, куда все может зайти дальше. Хотя и в этом не было ничего плохого. Медвежьи объятия от случая к случаю вполне устраивали меня, потому что мне не хотелось торопиться, а Джейсон был идеальным понимающим парнем в этом плане. Но в последнее время я начинала хотеть большего.

У стойки регистрации в аэропорту родители обняли сына, затем направились в зал ожидания, оставляя нас наедине. Я тоже обняла Джейсона, вдохнув его запах – дезодорант и средство от акне – так глубоко, словно это был мой последний вдох в жизни.

– Я буду скучать по тебе, - сказала я ему в плечо. – Очень-очень скучать.

– Это всего восемь недель, - хмыкнул он, целуя меня в макушку. Затем быстро - так быстро, что я даже не успела заметить – в губы. После этого он отстранился и посмотрел на меня, все еще не расцепляя руки на моей талии. – Я напишу тебе сообщение, - пообещал он, снова поцеловав меня в макушку.

Когда его рейс был объявлен и Джейсон скрылся из наших глаз вместе со своим чемоданом, я стояла с Телботами, глядя ему вслед и чувствуя тяжесть в груди. Это будет долгое лето. Мне так хотелось настоящего поцелуя, чего-то, что я могла бы запомнить, но уже очень давно мне пришлось выучить, что не нужно просить больше, чем получаешь. Никаких гарантий или обещаний, ты – счастливчик, если вообще удостоился прощания.

Мой отец умер. И я была рядом.

Да, именно так знали меня все, кто слышал мое имя. Я - не Мейси Куин, дочь Деборы, которая строит красивые дома в новом элитном районе. Не сестра Кэролайн, чья свадьба прошлым летом была потрясающим событием для всего Лейквью. И даже не чемпионка, побившая рекорд школы по бегу в средней школе. Нет. Я была Мейси Куин, которая проснулась на следующий день после Рождества, вышла на улицу и увидела, как ее отец лежит на дороге, а какой-то прохожий пытается оказать ему первую помощь. Я видела, как умер мой папа. Вот, кем я была. Стоило людям увидеть меня или услышать мое имя, как они вспоминали этот факт, а на их лицах немедленно появлялось Выражение. Они как бы говорили: «Ох, господи, бедняжка Мейси!», и это чувствовалось в их взглядах

и даже в жестах. Минутное сочувствие, которое ничего не значит. Я ненавидела это Выражение, но видела его везде.

Впервые оно появилось передо мной в больнице. Я сидела на пластиковом стуле возле автомата с водой, когда из маленькой комнаты ожидания вышла медсестра и направилась к нам с мамой. На ее лице уже было написано, что у нее плохие новости для нас - я не раз видела это в фильмах, когда врачи выходят к родственникам, чтобы сообщить, что тот, кого они ждали, умер. В жизни я тоже видела это однажды: десять шагов, и надежда на лицах семьи сменяется безысходностью.

Когда медсестра увидела меня, поднявшуюся ей навстречу, все еще одетую в свои мешковатые пижамные штаны и первый попавшийся под руку свитер, на ее лице появилось Выражение. «Ох, бедняжка». Тогда я и понятия не имела, что с этого дня оно будет преследовать меня везде. Оно словно стало маской, которую люди надевали, едва узнав меня, и она встречала меня везде – в магазине, в школе, даже на улицах. С тех пор я приучилась ходить с каменным лицом, внимательно разглядывая ботинки или отыскивая что-то в сумке. Это было не очень сложно.

В отличие от меня моя сестра Кэролайн рыдала. Вначале: на службе, когда мы выходили из церкви, затем на похоронах, после – дома. Она плакала так много, что мне это казалось странным. Я же не могла выдавить ни слезинки и ненавидела эту ситуацию. Я ненавидела сам факт того, кто мой папа ушел, что я была ленивой и сонной в то утро и просто отмахнулась от него, когда он зашел в мою комнату, приглашая меня на пробежку вместе с ним.

– Мейси, просыпайся, - шепнул он, - я даже дам тебе фору. Давай, ты же знаешь, что первые шаги всегда самые сложные.

Я ненавидела те две или три минуты, которые прошли, прежде чем я передумала и откинула одеяло, решив начать пробежку, прямо в чем была. Я ненавидела свою медлительность, ведь, когда оказалась на дороге, папа уже ушел, он уже не мог услышать ни моего голоса, ни увидеть моего лица. Я стала девочкой, которая видела, как умер ее отец, и об этом знали все, и изменить это было невозможно. Я была зла и расстроена, но выпустить свою боль у меня не было сил. Она навсегда осталась со мной.

Когда я вернулась домой, на крыльце стояла коробка. Стоило мне взглянуть на адрес, как я поняла, откуда она.

– Мам? – мой голос пролетел по пустому коридору, а дверь захлопнулась у меня за спиной. В гостиной я увидела цветные стикеры, расклеенные тут и там – мама готовилась к приему, посвященному ее новому проекту под слоганом: «Queen Homes – мы построим для вас замок!». Я прошла на кухню, опустив коробку на стойку, и налила себе стакан апельсинового сока. Выпила до дна, вымыла чашку. Но, как бы сильно я ни старалась оттягивать время, мне было известно, что коробка ждет меня. Я ничего не могла поделать, кроме как открыть ее. Обратный адрес, как и на остальных таких же посылках, гласил: «Уотервиль, Мэйн». Внутри лежал листок с отпечатанным текстом:

«Дорогой мистер Куин!

Как одному из самых ценных клиентов EZ Products, мы предлагаем Вам опробовать новый вид нашей продукции. Мы искренне надеемся, что Вы найдете его полезным, и он сумеет сэкономить для Вас драгоценное время, на что, в конечном счете, и направлено наше производство. Если по каким-либо причинам наша продукции не подойдет Вам, вы можете вернуть ее в течение тридцати календарных суток.

С любыми вопросами вы можете обратиться по номеру: …

С наилучшими пожеланиями,