Вся правда об ИКЕА. Что скрывается за успехом мегабренда

Стенебу Юхан

Одно время я руководил Школой дизайна при Высшем техническом училище в Лунде, которую субсидировал Ингвар. Вся сумма за долгие годы вложений производила впечатление огромной. Сам Ингвар утверждал, что это самое крупное пожертвование в академический мир в шведской истории. Это утверждение сегодня вызывает у меня большие сомнения, но я хочу сказать другое. Если сумма поступает в виде единовременной выплаты, получатель пользуется приростом в виде процентов. Даже при скромном приросте в несколько процентов каждые 5–7 лет стоимость капитала удваивается. Но Ингвар делал вложения по частям на протяжении нескольких лет и сам пользовался процентами от остающегося капитала.

Все годы моей работы с Ингваром его отношение к благотворительности колебалось между нежеланием и омерзением. Вплоть до середины девяностых он и его компания жертвовали чисто символические суммы (несколько миллионов крон) в Раковый фонд Берты Кампрад. Вот и вся благотворительность, которой ИКЕА и ее Основатель занимались до конца 1990-х гг.! Совместные проекты с Global Forest Watch и Гринписом, касающиеся восстановления тропического леса, были первыми по-настоящему

благотворительными мероприятиями, в которых участвовала ИКЕА. За этим последовали дизайнерская школа в Лунде, сотрудничество с ЮНИ-СЕФ и кое-что еще. Но во всех случаях суммы были очень и очень скромными. Кампрад и его сотрудники имеют обыкновение утверждать, что они не хотят жертвовать более крупные суммы, поскольку благотворительные организации не умеют распоряжаться деньгами. Можно ли представить более высокомерные и пошлые рассуждения? Разве не честнее сказать, что у них нет желания помочь человечеству из-за скупости или жадности? Невероятное количество людей в современном мире живут в непостижимой нищете, болеют тяжелыми болезнями и часто не могут себя прокормить. И как всегда, больше всех страдают дети. Последние нетронутые участки дикой природы на суше и на море находятся на гране полного коллапса. Может быть, наши внуки никогда не смогут увидеть то, что мы сегодня принимаем как должное. Единственный луч света в этом мраке – неправительственные организации, которые действительно проделывают колоссальную работу, но им тоже не хватает средств. Утверждать, что «Врачи без границ», Гринпис или Красный Крест не хотят и не могут освоить деньги, поступающие от ИКЕА, некрасиво. Особенно, если ИКЕА – «хорошая компания».

Монархия Кампрада

Неизбежная смена поколений

Заседание правления INGKA, день на исходе лета в конце 1990-х гг.

Все началось с того, что Муберг попросил меня проверить, «не следует ли нам обосноваться в России». Разумеется, Ингвар уже осторожно обговаривал этот вопрос с Андерсом, и тот посчитал идею великолепной. В России была маленькая фирма почтовых заказов ИКЕА, и я ездил туда несколько раз, также я встречался с сотрудниками шведского посольства в Москве.

Чтобы составить подробную докладную записку о рисках и возможностях в этой стране, мне понадобилась пара вечеров. За несколько лет до этого российская мафия украла у ИКЕА целую лесопилку, и я, естественно, упомянул об этом, отметив, что это было в самом начале пробуждения страны, когда на всем еще лежала удручающая печать советского наследия. Также я написал, что в «новой России» всем заправляют недавно разбогатевшие олигархи. Например, один из них поместил в центре Москвы большие рекламные щиты с фотографией своей возлюбленной с трогательной надписью «Я тебя люблю», что, однако, не отменяло других, приземленных проблем: в столице России невозможно было свободно передвигаться по причинам безопасности, особенно по вечерам.

Свою записку я представил руководству Группы компаний. Все, кроме Андерса Муберга, высказались против продвижения в Россию, поскольку считали, что риск потерять вложения баснословно высок. Но в конце концов все сдались с мотивировкой «если ты этого так хочешь, Андерс, мы тебя поддержим».

В конце лета этот вопрос рассматривался в INGKA Holding BV. Палило солнце, и в комнате, несмотря на открытые окна, было душно. Во время моего выступления двое пожилых членов правления и все три сына Ингвара спали глубоким сном. Свои аналитические выкладки о преимуществах и недостатках освоения российского рынка я делал под тихий храп. Двое бодрствующих членов правления выступили с парочкой слабых возражений. Несколько вопросов задал Ингвар. Когда пришло время принять решение, спящие проснулись и вяло кивнули в знак согласия. Многомиллиардное решение продвинуть ИКЕА в Россию было принято – к явному удовольствию самодержца Ингвара.

Ингвар родился в 1926 г., и скоро в семейной фирме произойдет смена поколений. Патриарх, хочет он того или нет, должен передать эстафетную палочку. Кому из членов семьи по размеру его огромная мантия? Кого из трех сыновей призовет занять трон постаревший монарх? И что станет с ИКЕА в недалеком будущем, без Ингвара у руля?

У каждого, кто пытается понять предстоящую смену поколений, возникает масса вопросов. Ингвар несколько раз говорил, что ни один из его сыновей не станет президентом Группы компаний, но все трое так или иначе будут участвовать в управлении. По словам Ингвара, никаких проблем не возникнет. Но я думаю, что это неправда.

Самые высшие начальники ИКЕА, которые общались с этой троицей, беспокоятся за будущее компании. У меня тоже есть опыт общения с Петером, Йонасом и Матиасом, и довольно большой. Сначала – на расстоянии. Затем – как с членами правления компании, в которой я был гендиректором. Жизнь есть жизнь, и Ингвар в любой момент может сломать шейку бедра и навсегда отойти от дел. И вот тогда мы увидим, что будет.

Впрочем, как произойдет передача наследства, предугадать нетрудно, и отчасти об этом уже писали СМИ. Состояние в виде Группы компаний и Inter-IKEA будет поделено между сыновьями поровну. Как в разделе наследства будет участвовать жена Ингвара, Маргарета, я не знаю. Уже много лет троица владеет независимой многопрофильной компанией IKANO, правда здесь надо уточнить, что независимой она стала в 1988 г., а до этого входила в Группу компаний ИКЕА. К этому надо прибавить все тщательно скрываемые ресурсы, которые, надо полагать, контролируются фондами. Если не поделить все это поровну, могут возникнуть ненужные конфликты между сыновьями. И есть риск, что все будет по-настоящему

сложно, поскольку Inter-IKEA буквально доит деньги из Группы компаний и одновременно поддерживает равновесие власти. Inter-IKEA решает, как должны выглядеть магазины внутри и снаружи, тем самым создавая противовес Группе компаний, – в противном случае независимая ИКЕА может стать слишком сильной. Создавая компанию, Ингвар, конечно, поработал с юристом Хансом Скаллином над тем, чтобы устранить все возможные конфликты между детьми и выровнять соотношение сил.

Кто будет главным?

Йоран Линдаль, бывший глава Asea-Brown Boveri (ABB), гигантской швейцарско-шведской компании, специализирующейся на электротехнике, энергетическом машиностроении и информационных технологиях, по его собственным словам, был назначен Ингваром на роль человека, который подготовит «мальчиков» к той огромной ответственности, которую они рано или поздно взвалят на свои плечи. Над правильностью этого выбора можно призадуматься. Линдаль, с которым я длительное время работал в очень тесном контакте, имеет достоверно плохую репутацию еще со времен АВВ [9] , и он довольно большой эгоцентрик. Что же касается конфликтов между Петером, Йонасом и Матиасом, то они были многочисленными и острыми. Йоран, входивший в правление INGKA Holding BV, ставит себе в заслугу, что он якобы серьезно одергивал своих «подопечных» и тем самым раз и навсегда прекратил ссоры между ними. Призываю читателей отнестись к этому высказыванию с некоторой долей скептицизма, поскольку в IKEA GrenTech AB, где работали Петер, Йонас, я и Йоран, так называемый наставник ни разу не осмелился сделать братьям серьезное замечание, какой бы тяжелой ни была ситуация. Он скорее был орудием власти в руках Петера.

9

См. книгу Бенгта Карлссона «Опасное для жизни руководство. История краха АВВ».

Та массированная критика, которой первоначально подверглась инициатива Петера Кампрада – создание венчурной компании GreenTech – была оправданной. Руководство Группы компаний высказалось, что он использовал деньги ИКЕА как свои собственные для спекуляций. Петер и в самом деле практически вынудил Inter-IKEA и IKEA International Group выделить по четверти миллиарда крон (от каждой) в пользу GreenTech AB.

«Я считаю эти полмиллиарда потерянными», – констатировал президент Группы компаний Андерс Дальвиг, ссылаясь на отсутствие здравого смысла, которое, по его мнению, продемонстрировали Петер и Йоран. Примером тому послужило первое же вложение GreenTech. Вопреки бизнес-этике и сложившейся в отрасли практике Петер Кампрад и Йоран Линдаль сами выбрали инвестиционный объект, назовем его компанией Q [10] . По моему мнению, в этом есть что-то глубоко неправильное, когда правление венчурной компании и предлагает, и одобряет такого рода проекты. То есть они одновременно сидят на двух стульях, и всякая уверенность в том, что все идет как надо, пропадает.

10

Согласно шведскому законодательству и договору с ИКЕА, я могу описать это событие только в общих чертах.

Но и это еще не все. Йоран Линдаль сам себя назначил главным переговорщиком, проигнорировав меня как генерального директора. Чтобы председатель правления в такой компании сам вел переговоры и одобрял вложения, крайне необычно и уж точно неэтично. На практике это означало, что Йоран и Петер принимали все решения, а я, будучи гендиректором, отвечал за сделку. Йоран представляет себя лучшим в мире переговорщиком [11] , однако в данном случае никаких особых талантов он не проявил. Почти целый год мы вели бесконечные переговоры и несли огромные расходы на адвокатов. Ни юристы, ни аудиторы, ни патентный эксперт после всестороннего анализа, так называемого due diligence (проверки благонадежности финансового состояния), наш инвестиционный объект не одобрили. Но Йоран, несмотря на это, до последнего торопил заключение сделки. Дело закончилось тем, что эксперты нашли маленький, но ой какой важный технический момент, за которым маячил потенциальный иск к компании-инвестору о возмещении убытков на несколько сотен миллионов. Еще до этого возник важный вопрос о технической благонадежности. Это означает, что один или несколько экспертов должны были проанализировать технический портфель компании. В случае с Q это было тем более важно, поскольку в основе всей сделки лежала колоссально продвинутая технология. Из-за того, кому доверить проведение анализа, возникла ссора. Руководство Q по понятным причинам боялось утечки. Когда они, несмотря на напоминания, отказались пускать к себе посторонних, Йоран Линдаль взял и придумал для правления GreenTech историю, что этот анализ якобы сделал один его знакомый, американский профессор, специализирующийся в данной области. И это при том, что американский профессор никак не мог ознакомиться с технологией фирмы, поскольку она уникальна и к тому же была заперта в лабораториях другого полушария Земли.

11

См. книгу «Опасное для жизни руководство».