Вся правда об ИКЕА. Что скрывается за успехом мегабренда
Шрифт:
На самом деле, когда у Кампрада берут интервью, а обо всех своих проблемах он говорит только с представителями СМИ, благодаря этим якобы имеющимся у него слабостям он напускает туману. Просто-напросто это отвлекающий маневр. Его поразительная честность безошибочно вызывает журналистский интерес. Тем самым основной упор в интервью делается не на деликатные вопросы о компании, которые следовало бы обсудить, а на личные слабости Основателя, что имеет двоякий результат. С одной стороны, слабости отнимают время и внимание, поскольку, когда нужно, Ингвар действительно может притворяться, придуриваться и кокетничать. С другой стороны, это, естественно, влияет на контакт между репортером и Ингваром. Даже прожженный журналист не останется равнодушным, когда старый человек со слезами на глазах достанет из шкафа все свои скелеты. Тем самым он незаметно снимает остроту журналистских намерений.
Нацист Ингвар
Насколько мне известно, об Ингваре и деле его жизни написано две книги: «Сага об ИКЕА» Бертиля Торекуля и «Ингвар Кампрад и его ИКЕА: шведская сказка» Томаса Шёберга. Последняя в основном посвящена прошлым нацистским симпатиям Ингвара и пытается представить доказательства, что он был активен гораздо дольше, чем признает это. В книге Торекуля, написанной по заказу, тоже говорится об истории с нацизмом, и довольно много. Поэтому очень даже возможно, что в какой-то степени Шёберг прав.
Кампрад прячется за своей забывчивостью. Вместе с тем, как я уже говорил, у него феноменальная память, которая хранит очень давние события. Думаю, что обороняться таким вот образом его заставляет стыд.
Когда после выхода книги Шёберга Ингвар подвергся большим нападкам и его накрыло так называемой второй нацистской волной, он был по-настоящему потрясен. Он покаялся и попросил прощения за шесть лет до этого, когда впервые стало известно о его пронацистских настроениях. Он честно попытался открыть архивы и выложить на стол все карты. Но этого оказалось недостаточно. Во время всех этих нападок он часто звонил мне; несколько раз мы виделись. Ингвар почти плакал, поскольку задели самые интимные стороны его души. В воздухе раздавались проклятия, и люди в его непосредственном окружении поворачивались к нему спиной, словно были не в силах разделить тот позор, который он снова должен был навлечь на себя.
Что касается этой печальной истории, то я убежден в следующем. Сейчас Ингвар не питает никаких симпатий ни к неонацизму, ни к фашизму. Я не слышал даже слабых намеков на это. Ингвар отнюдь не антисемит, я бы даже сказал, что наоборот. Он рассказывал много забавных случаев о начале 1960-х гг., когда помогал польским евреям-эмигрантам или евреям, нуждающимся в деньгах. К коллегам-евреям он питает слабость, и некоторые из них входят в число его фаворитов. Почему, я не знаю, – может быть, таким образом он хочет загладить свои ранние прегрешения.
Ингвар вырос в крайне авторитарной семье немецкого происхождения. Его бабушка по отцу была настроена более чем пронемецки и установила в семье матриархат. По словам моего покойного коллеги Лейфа Шёё то, что отец Ингвара Феодор – закоренелый нацист, было известно всей округе. Порка и промывание мозгов были обычным делом на хуторе Эльмтарюд, как и почти повсеместно в 1920-е и 1930-е гг. Наверняка ребенку было непросто выбраться из этой эмоциональной нищеты без существенных потерь. Определенно плохо, что в конце 1950-х Ингвар, на что не без оснований указывает Шёберг, был нацистом или, во всяком случае, фашистом. Но, по-моему, он еще тогда прекратил заниматься этими глупостями, чтобы никогда к ним больше не возвращаться.
(В скобках отмечу, что Феодор принимал активное участие в работе ИКЕА вплоть до конца 1960-х, увольняя людей направо и налево в зависимости от настроения. Даже Ингвар не мог совладать с его сумасбродством. Запомните это, ибо история повторится.)
Скряга Ингвар
Но больше всего Кампрад славится своей безграничной жадностью. Более или менее выдуманные байки о его скупости почти так же распространены в ИКЕА, как истории о композиторе Бельмане среди патриотичных шведов. Кто не слышал, как Ингвар в кафе самообслуживания набивает карманы пакетиками с солью и перцем, хотя богат как тролль? Или что ближайшие сотрудники Ингвара буквально заставили его пересесть со старого-престарого «вольво», потому что ездить на нем стало опасно? Даже если доля правды в этих рассказах незначительна (или скорее ничтожная), это неважно. Суть в том, что Ингвару удалось создать именно такое представление о самых главных чертах своего характера.
Если рассказывать о скупости Ингвара с большим знанием дела, это можно сделать в нескольких словах. Он до такой степени жалеет деньги ИКЕА, что любая трата находится под запретом, даже если речь идет о маленьких суммах. Мало что может
Но при этом он может без всяких колебаний открыть на заседании бумажник и выложить несколько миллионов крон на новый рискованный проект, если только верит в сотрудника и идею.
Насколько я могу судить, его имидж скупого человека давно устоялся. В частной жизни он позволяет себе не много и носит самую обычную одежду. Рубашку, брюки и простую куртку, которым далеко до фирменной одежды. Немного в стиле магазина Dressman. У него нет машины представительского класса. В мое время он действительно разъезжал на старом разваливающемся «вольво». Со своей женой Маргаретой Ингвар живет во всех отношениях в обычном доме. Шведская вечерняя пресса несколько раз намекала на то, что семья Кампрад купается в роскоши на своей вилле в Швейцарии. Да, вилла действительно расположена в дорогом квартале, но внутри все в высшей степени скромно. От интерьера веет восьмидесятыми, он даже проще, чем в доме в Бёльсё, обставленном в стиле семидесятых. По величине вилла в Швейцарии не больше просторной шведской семейной виллы. В те 300 квадратных метров, о которых писали газеты, наверняка входят отдельная квартира и гараж. Отдыхать они ездят мало и очень задешево, поскольку Ингвар терпеть не может отдыхать – также как и ходить в кино, что Маргарета время от времени заставляет его делать. Виноградник во Франции по рассказам человека, который очень много им занимался, тоже не представляет собой ничего особенного. Там, в частности, есть несколько комнат, которые сдаются туристам. Долгое время виноградник был скорее головной болью Ингвара, чем его отдохновением, поскольку приносил убытки. И это несмотря на то, что магазины ИКЕА были вынуждены продавать тамошнее кислое вино, как вино ИКЕА. Сейчас и вино, и дела вроде бы пошли на поправку. И Ингвар повеселел.
Но зато Ингвар очень гостеприимный хозяин. Когда я бывал у него в гостях, он всегда преподносил много подарков в виде деликатесов, таких как сыр раклет, шоколад, вино, мясные продукты и множество других швейцарских вкусностей. Он готовит одно блюдо за другим и действительно заботится о том, чтобы гостям было хорошо.
Чтобы гости чувствовали себя как дома, он даже включает в программу послеобеденный сон.
Извинения и оправдания
Оглядываясь назад, я начинаю понимать, какой же Ингвар Кампрад мастер извинений и оправданий. Часто, когда ИКЕА подвергалась критике, он приносил извинения, которые успокаивали сотрудников и заставляли замолчать СМИ. Он делает это потому, что уже давно понял: не надо усиленно решать возникшую проблему, равно как и говорить всю правду. Вполне сгодятся полуправда и половинчатое решение. Только чтобы было тихо и чтобы СМИ направили бы свет своих прожекторов на какой-нибудь другой объект.
В Кунгенс-Курве директором магазина работала женщина по имени Ирен – способный и деловой человек. В то время она была единственной женщиной-директором магазина ИКЕА во всем мире. Ее непосредственным начальником был генеральный директор шведского подразделения Бенгт Ларссон. Бенгт терпеть не мог женщин-директоров вообще и Ирен в частности. Ингвар, если ему верить, всеми правдами и неправдами пытался заставить Бенгта быть с ней полюбезнее. Насколько я помню, в конце концов Ирен послали в Северную Америку, где и закончилась ее карьера в ИКЕА. К этой версии Ингвар сделал очень изысканное добавление: «Юхан, Ирен было очень тяжело с таким начальником, как Бенгт. Я никогда ничего не имел против женщин-начальниц и особенно Ирен, ведь она очень толковая». Обратите внимание на то, как он, будучи на тот момент президентом Группы компаний, перекладывает ответственность с себя на Ларссона, которого он, с одной стороны, искренне не любил, а с другой, мог подчинить своей власти по любому вопросу. Говоря иными словами, Ингвар был единственным, кто мог как-то решить вопрос равноправия в ИКЕА. Но он плевать хотел на это, и тогда, и сейчас. К тому же он достаточно ловко использует конкретный пример Ирен, чтобы наглядно продемонстрировать свою мысль: с женщинами-директорами непросто, и с ними всегда будут проблемы, но мне, такому замечательному, эта идея нравится.