Вся синева неба
Шрифт:
Сестра тащит его к кровати. Он пытается упираться.
— Я слышал ваш разговор. Вы неправы! Я не знаю, что они вам наговорили, но я вполне способен принимать решения. Я полностью в своем уме!
Он кричит все громче. Видит, как Жоанна за спиной делает ему большие глаза. Но он больше не может держать себя в руках.
— Пустите меня! Оставьте меня в покое!
Сестра начинает слегка паниковать, он это чувствует.
— Эмиль, вы сейчас же успокоитесь!
У нее не хватит сил его удержать, и она это знает. Он колеблется, думает, не подхватить
— Что происходит?
В палату вернулся врач, прижимая к уху телефон. Сестра поворачивается к нему.
— Все хорошо, я справлюсь.
Эмиль только успевает увидеть, что она обмотала ему запястье ремнем и что он уже привязан к металлической стойке кровати. Пока он раздумывал о бегстве, она его привязала. Успокоительные совершенно его обездвижили, он был прав.
— Если это вас не успокоит, я привяжу вам вторую руку!
Она отчитывает его как маленького. Врач продолжает говорить по телефону. Жоанна стоит в сторонке, у двери. Он спрашивает себя, не сошел ли в самом деле с ума. Ему хочется проснуться.
— Да… Да… Значит, он должен был проходить эти клинические испытания… так и не явился на первый сеанс?
Врач разговаривает, искоса поглядывая на него.
— Да, был доставлен после обморока… Нет… Ничего серьезного, но… Вы подождете, я спрошу?
Врач обращается к медсестре, как будто его нет в этой палате.
— Скажите, он что-нибудь помнит до падения?
Она качает головой.
— А предыдущий день?
— Нет. Все смутно.
Эмиль пытается вмешаться, но тут видит, как Жоанна подходит к его кровати. Медсестра и врач продолжают перешептываться. Жоанна склоняется над ним.
— Прекрати. Если будешь продолжать, они тебя привяжут, и мы отсюда не выберемся.
Он даже не знает, что ответить.
— Мне кажется, я схожу с ума.
— Ты не сумасшедший. Память тебя подвела, вот и все.
— Ты уверена?
Теперь он сам сомневается. А что, если он вправду сошел с ума? Почему он давеча так кричал?
— Да. Успокойся. Они получили доступ к твоей медицинской карте через твою страховку. Позвонили в центр, где ты ждал клинических испытаний.
— И?
— И там требуют, чтобы тебя срочно перевезли. Они сказали им, что ты страдаешь ранним Альцгеймером и поэтому неспособен принимать решения. Решать за тебя должны твои законные опекуны.
— Что? Мои… кто?
— Твои родители.
Он снова начинает метаться в кровати. Она делает ему большие глаза.
— Они им звонили?
— Нет, не думаю. Пока нет. Они еще на связи с центром.
Они умолкают, потому что врач и сестра перестали говорить и им не хочется привлекать к себе внимание. Медсестра подходит, вид у нее все еще подозрительный.
— Ну что, Эмиль, вам лучше?
Отвечает ей Жоанна:
— Да, все хорошо. Он успокоился.
Они смотрят, как сестра суетится вокруг кровати, подсоединяет электроды к его груди, ворча:
— Что вы наделали, Эмиль?
Дождавшись, когда она отойдет, Эмиль снова шепчет, очень быстро, пока она не вернулась:
— Что будем делать?
Она едва шевелит губами, отвечая:
— Надо бежать.
Он пристально смотрит на нее.
— Ты уверена?
Они хорошо слышали, что сказала давеча медсестра. Вас могут привлечь. Он не уверен, что она может зайти так далеко, что ее разрыв с Леоном оправдывает этот риск.
— Я могу бежать один.
Она отвечает сквозь стиснутые зубы:
— Я обещала, что буду следовать твоим указаниям.
Это она напоминает ему о том разговоре у ручья.
Я не хочу домой. Что бы я ни делал… даже если я буду тебя умолять. Договорились?
Больше они ничего не говорят, к ним возвращается медсестра.
Эмиль молчит все время, пока врач разговаривает с центром клинических испытаний. Они обсуждают его перевозку. Идет речь и о том, чтобы предупредить его родителей. Медсестра несколько раз подходит проверить, успокоился ли он, и он притворяется спящим, чтобы быть уверенным, что его оставят в покое. Когда она выходит из палаты несколько минут спустя, он открывает глаза. Врач исчез. Осталась только Жоанна, нервно переминающаяся с ноги на ногу. Он садится. Тело уже слушается лучше.
— Что будем делать? — шепчет он, не сводя глаз с двери.
— Они сейчас вернутся. Врач просто пошел звонить твоим родителям из своего кабинета.
— А сестра?
— Не знаю.
Жоанна нервничает.
— Сматывайся.
— Что?
Он повторяет сквозь зубы:
— Сматывайся. Мы привлечем меньше внимания, если разбежимся каждый в свою сторону. Уходи, а я за тобой, как только смогу.
— Но…
Она смотрит на ремень на его запястье.
— Развяжи его, но не снимай. Если она вернется, может быть, не заметит…
Жоанна настроена скептически. Он вынужден говорить резче:
— Жоанна, развяжи меня и сматывайся.
— Как мы встретимся?
— Не знаю… Нет какого-нибудь кафе на соседних улицах или общественного туалета, все равно чего, где можно назначить встречу?
Его взгляд по-прежнему прикован к двери. Жоанна шепчет:
— Да, есть маленький парк напротив больницы.
— Отлично. Я приду к тебе туда, как только смогу.
Она все еще колеблется. Неуверенными движениями развязывает ремень.
— Может быть, тебе уйти первому…
Он твердо качает головой. Теперь он окончательно пришел в себя.
— Нет. Если я исчезну, а ты будешь здесь, с них станется тебя арестовать.
— Ты думаешь?
— Если уйдешь ты, я могу сказать, что ты пошла купить себе поесть или… выпить кофе. Я уж как-нибудь потом сбегу.
В коридоре слышны шаги, и Жоанна резко выпрямляется.
— Хорошо.
Шаги удаляются. Они все-таки выжидают еще несколько секунд, прежде чем снова начать шептаться.