Вся жизнь — игра
Шрифт:
Надежда сменилась привычным разочарованием: явился Сергей Сергеевич. Он теперь вел себя с Маргаритой осторожно, не навязывался, но и далеко от себя не отпускал, постоянно приглядывал за ней. Вот опять приволок драгоценности: на этот раз — колье из белого золота. Миленькая вещичка, похожа на копеечную бижутерию, которой торгуют в ближайшем табачном киоске.
Маргарита при каждой встрече испытующе глядела Сергею в лицо: не обмолвится ли о приставленных к ней наблюдателях? Самолюбие не позволяло спросить
Но он упорно молчал. Ждал, наверное, когда его шестерки заполучат на нее компромат.
Жди-жди, папашка. Кроме братьев, мужчин у Риты в доме нет и не предвидится. А жаль…
…Борис и Глеб — из дому, Георгий в дом. Мужчины разминулись.
— Извини, — равнодушно говорит Маргарита, — я немного занята. Подожди в гостиной.
Никаких дел у нее нет, просто хочет, чтобы он понервничал. Хватается за первое попавшееся — стирку, например.
Он ждет. А что ему остается? Подходит к окну, теребит новые занавески. Кричит:
— Почему ты выбрала голубые?
— Да так, без всякой причины. — Ни слова о ребенке. Незачем ему знать.
Ожидание затягивается, и у него не выдерживают нервы. Он врывается в ванную, где Маргарита выгружает белье из стиральной машины. Пытается обнять, тычется носом в ее пышные волосы.
— Как от тебя хорошо пахнет, — шепчет Георгий.
Но она пренебрежительно отталкивает его мокрыми руками:
— Да, от меня замечательно пахнет. Стиральным порошком «Тайд»!
Тут, очень кстати, возвращаются братья, и Рита жалуется:
— Как он мне надоел, сил нет!
Борис и Глеб угрожающе закатывают рукава…
И братья действительно возвращаются. Только Георгия нет рядом. А каким реальным казался этот мираж.
— Послушай, Ритка, — спросил Борис. — Что это за два хмыря постоянно против подъезда ошиваются?
— Они нас раздражают, — сказал Глеб. — А тебя?
— Меня — тем более, — усмехнулась сестра.
Не зря поэт писал: «Моя милиция меня бережет». Распознали братишки непрошеных наблюдателей. Эх, Сергей Сергеевич, не слишком твои люди профессиональны, надо бы муштровать их тщательнее.
— Значит, даешь санкцию? — Братья одновременно поднялись и стали закатывать рукава — точно так, как только что мерещилось Маргарите.
— Санкцию на что?
— На небольшое воспитательное мероприятие.
— Даю. Не обязательно в письменной форме?
— Сгодится и в устной. А ты в окно гляди: обхохочешься.
С седьмого этажа было отлично видно, как два богатыря неспешно пересекли улицу и вдруг, абсолютно синхронно, резко повернулись к сыщикам: у каждого был свой объект.
Шпики не успели среагировать и были схвачены волосатыми ручищами серпуховских милиционеров.
Потом братья проделали следующее: быстрый самбистский приемчик — и вот уже парни зажаты у них меж коленей, так что головы торчат назад, а задницы выставлены вперед.
Близнецы, не торопясь и не напрягаясь, расстегнули пряжки своих брючных ремней и… прямо посреди улицы учинили шпикам хорошую, смачную порку.
Маргарита и вправду обхохоталась. Несмотря на шумозащитные рамы, ей чудилось, что она слышит как вопли наказанных, так и довольное покрякивание воспитателей.
Потом Борис и Глеб вернули несчастных в исходное вертикальное положение и устрашающе затопали на них ножищами, пугая, как малолеток:
— У-у! У! — пальцами показывали они «козу». Те стремглав кинулись прочь по улице. Правильно, уносите ноги! И доложите тому, кто вас подослал, что сюда лучше не соваться.
Братья возвратились, довольные собой:
— Ну как? Молодцы мы, Ритка, а?
— Молодцы, мальчики.
— То ли еще будет! Завтра. Жди. Доставим твоего суженого. Сморчка твоего ненаглядного.
— Как — завтра?
У Маргариты закружилась голова, затошнило, опять вернулся проклятый токсикоз.
— Раздобыли адресок. Телефона у него не имеется, так что получишь товар живьем.
— А если он не захочет с вами ехать?
Братья одновременно продемонстрировали бугристые бицепсы:
— Обижаешь, сестричка.
И они встали к плите: сегодня в домашнем меню значилась свежая щука в сметане.
За эту ночь Рита перемерила весь гардероб: ей необходимо было стать обворожительной, как никогда.
Натягивала и тут же отвергала одно платье за другим: то недостаточно нарядно, это стало тесновато, а третье — слишком парадное. Он не должен заподозрить, что к его встрече она специально готовилась.
Юбка кажется устаревшей, у блузки недостаточно низкое декольте. Может, вот этот комбинезончик? Он выгодно подчеркивает округлость фигуры.
И тут Рита представила себе, что… у нее даже в горле запершило от этого острого ощущения… что братья проявили деликатность и оставили их с Георгием в комнате вдвоем. И он прикасается к ее телу, а она прижимается к нему… А чертов комбинезон так долго снимать!
Нет, и этот наряд не годится.
Так и не найдя подходящего варианта она, утомленная, упала поперек кровати и уснула.
Не услышала, как Борис и Глеб собрались и ушли за ее ненаглядным живым «товаром».
… Георгий осторожно, едва касаясь, гладил ее лицо, волосы, плечо, бедро…
— Устала… Как ты устала… Спи, солнце мое, не хочу тебя будить.
— Я не сплю, — отвечала она, не просыпаясь. — Посиди со мной.
— Посижу.
— Не уйдешь?
— Не уйду.
— Ни сегодня, ни завтра?
— Ни послезавтра.
— Никогда-никогда?
— До конца жизни.
— Поклянись!
— Клянусь.