Вся жизнь - поход
Шрифт:
Но даже если все это - только бредни начинающего руководителя, то уж грязи под ногами от сваливающейся с поворешки каши или вермишели будет предостаточно - вот это точно.
Конечно, разумнее вынести ведра за круг сидящих туристов, но что из этого получалось, я уже говорил.
В одном из весенних походов мы остановились недалеко от бивака другой школы. Руководитель семиклассников, тоже учи-тель физкультуры, невысокий и кряжистый, сидел возле готовя-щегося костра и бросал короткие команды таким напористо-гру-боватым тоном, что мне, вроде бы стороннему человеку, стано-вилось не по себе. Ослушаться его было невозможно. Мы были едва знакомы, но говорил он со мной, как с провинившимся мальчишкой, хотя был ненамного старше меня. Ребята подтаскивали к будущему костру сушняк и бревна, все время поглядывая на руководителя, то ли ожидая похвалы, то ли новых приказаний. Но руководитель, не замечая их, что-то втолковывал мне, и ребята снова исчезали в лесу. Внезапно он прервал разговор и повернулся к худенькому пареньку, тащившему к кострищу охапку сучьев:
– А ну, подойди сюда.
Паренек, не выпуская свою охапку, сделал в нашу сторону пару осторожных шагов.
– Ближе!
– глаза руководителя мертвенно стекленели.
Торчавшие в разные стороны сучья почти закрывали лицо паренька, ему было явно неудобно держать их, но бросить охапку в общую кучу паренек не решался.
Руководитель долго смотрел на мальчишку ничего не выражающим взглядом, и мне, не имеющему к делу никакого касательства, вдруг сделалось тоскливо и неуютно.
– Ты где шлялся?
– Там,..
– прошептал паренек. Руки у него были заняты, и он не мог показать, где "там", а только неуклюже дернул назад головой.
– Где "там" ?
– В лесу.., - снова прошептал паренек. Чугунное молчание руководителя давило его, и сучья, вываливаясь из охапки, падали ему под ноги. Ребята приносили и приносили дрова, подходя к нам чуть ли не на цыпочках, всем видом своим показывая, что, конечно, они виноваты, нарушая эту невозможную тишину, вот только немножечко ухнут бревнами, сбрасывая их с плеч, и тут же, тут же уйдут.
– Разгильдя-яй!
– как-то удивленно-презрительно пропел руководитель. И повернувшись ко мне, сказал:
– Он только второй раз тут появился, а с ложкой, небось, первым прибежит!
Мальчишка стоял перед нами, прижимая тощую охапку к груди.
– Подбери ветки, - сказал руководитель.
– И будешь таскать дрова, пока я не скажу: " Хватит ". Все, что принесешь, покажешь мне лично. Понял?
Мальчишка кивнул.
– Я спрашиваю: понял?!
– Понял...
– Пшел!
В этом походе я был с девятиклассниками, с которыми за год ра-боты на уроках, в комсомоле и драматическом кружке сложились не только деловые, но и дружеские отношения. Несколько раз хо-дил с ними в лыжные походы и теперь мог не беспокоиться, оставляя их без присмотра на биваке. Я вернулся к нашему костру и присел рядом с командиром группы Женей Радько:
– Хочешь увидеть, что такое настоящая дисциплина?
– Ну?
– А вот давай подойдем к соседям.
– Хорошо, только сначала палатки поставим.
Мы подошли к соседям в самый неподходящий момент: ребята готовились к ужину.
– А-а, гости,- заметив нас, сказал руководитель.
– Почет и уважение!
Он кивнул - и два места на бревне сразу очистились. Тут же нам принесли миски с кашей. Мы начали отказываться, понимая, что лишних мисок у ребят нет и кто-то пожертвовал своими, но руководитель только рукой махнул:
– Ешьте, ешьте, чего там! А потом, глядишь, и мы к вам придем.
Ребята весело переговаривались, но привычного мне громыхания мисками не было.
– Мы готовы!
– закричали дежурные. Руководитель кивнул, и двое ребят, перешагнув через бревна, подошли к дежурным. Когда первый вернулся, с бревна поднялся еще один. И так по очереди, по кругу, один за другим. Ни криков, ни толкотни.
– Ну как?
– тихо спросил я своего командира.
– Здорово!
Грязную посуду ребята относили за бревна к дежурным, ее сполоснули теплой водой и накрыли клеенкой.
А потом, как обычно, песни и байки у костра; ребята хохотали, вспоминая какие-то случаи из прошлого похода, и тот худощавый паренек, что недавно испытал на себе гнев руководителя, веселился не меньше других.
Мы подошли к руководителю попрощаться и поблаго-дарить за ужин.
– Часто вы с ними ходите?
– спросил я.
– С этими-то? С прошлого года. Значит, третий поход уже.
– Слушаются они вас, - завистливо вздохнул я.
– А этим разгильдяям только дай спуску. Их вот как держать надо!
– и тяжелый кулак руководителя чуть не уткнулся в мой нос.
По пути к своему костру я снова спросил Женю, как ему все увиденное.
– Хорошо, - сказал Женя, - но вот...
– Что?
– Не знаю... Вы заметили, как он гвоздит глазами ребят?
– Что значит "гвоздит"?
Женя пожал плечами:
– Говорю: не знаю.
– Он помолчал.
– Ну вот, все поют, а там ребята заговорили, так он так посмотрел на них...
– Ну и что? Разве это плохо?
– Может быть, и неплохо. Только все очень организованно, что ли. Вот вы садитесь у костра, и все, особенно девчата, стараются сесть рядом. А возле него на полметра никого нет. Он руководитель, а все - подчиненные...
– Не понимаю. Ты посмотри, как все четко и дружно делается.
– Да все вы понимаете, - озлился Женя.
– Его просто боятся, вот и слушаются с полоборота. А пойдет с этими ребятами другой учитель, так намучается, как мы осенью с пятиклассниками.
Я не во всем соглашался с Женей. Мне казалось, что результат в данном случае важнее, чем пути к нему. И если бы этот руководитель пошел с незнакомым ему классом, неважно, с пятым или с десятым, то без видимых усилий добился бы того, что для меня весь год оставалось неразрешимой проблемой - хотя бы внешнего послушания. Ведь ясно же, что без дисциплины, когда любое распоряжение руководителя безоговорочно выполняется, ничего путного сделать нельзя.