Вся жизнь в послезавтра
Шрифт:
Они прошли непосредственно в цех. Там разрушений было поменьше так как большинство механизмов тяжёлые и монолитные. Но всё, что в человеческих силах погнуть или разломать было погнуто и разломано.
Андрей скрипнул зубами: -Вандалы!
– Мне кажется всё гораздо хуже- не согласился капитан.
Андрей задел ногой обломок сломанного сверла и оно откатилось к стене: -О чём вы говорите?
– Были ли попытка поджога и этот вандализм- капитан показал на исковерканные станки: -Целью или лишь попыткой отвлечь внимание.
– Отвлечь от чего?
– Вы сможете выяснить какие чертежи пропали?- ответил вопросом на вопрос капитан.
Вспомнив обугленную мокрую кучу в соседней комнате Андрей
– Вот именно- сказал капитан: -Вот именно.
– Меня сильно интересует замешено ли здесь Легорийское княжество или внешность нападавших специально подобрана чтобы ввести нас в заблуждение.
От двери позвали: -Капитан!
Оставшись в одиночестве Андрей какое-то время бродил по разгромленному производству. Когда он вышел на воздух солнце ещё не встало, но короткая ночь для одуванчиков уже закончилась. Первая смена рабочих прибывших на завод топталась за перекрытыми стражниками воротами. Стражники зажгли все без разбору масляные фонари и три десятка огненных сосудов прекрасно освещали двор отбросив тени к забору и стенам.
Андрея нашёл выглядевший немного растерянным капитан. Вместе с ним шёл инженер доказывая капитану необходимость скорейшего запуска цеха. Инженер постоянно вертел головой и натыкаясь на последствия вандализма обиженно поджимал губы. Капитан вяло упирал на то, что место преступления следует оцепить и предоставить в распоряжение ищеек.
– Вот- сказал капитан облегчённо вздыхая от того, что рядом есть кто-то важнее его и он может передать ему свои проблемы.
Андрей не понял: -Что "вот"?
– Запускаем рабочих или перекрываем все входы чтобы следственная группа могла свободно работать?
– Думаете реально отыскать здесь какие-то следы или зацепки способные пролить свет на личности, мотивы или, хотя бы, принадлежность нападавших?- спросил Андрей.
Капитан покачал головой: -Нет, я так не думаю.
– Тогда почему настаиваете на проведение расследования по всем правилам?
– Таковы правила.
– А наш капитан философ- прокомментировал Галахад.
– Скорее логик- мысленно возразил Андрей. Вслух он сказал: -Впускайте рабочих, пусть попробуют привести цеха в порядок. Беспрерывное производство оружия и техники для армии сейчас важнее всего.
Инженер побежал разбивать рабочих на команды. Вначале следовало убрать мусор и заодно подсчитать ущерб. Потом подобрать целые запчасти взамен уничтоженных. А если готовых не найдётся, то заказывать в других цехах. Словом ни сегодня ни завтра цех не сможет работать в полную силу. Следовательно сорвётся план и другим цехам, использующим продукты производимые в этом, придётся простаивать теряя драгоценное время.
– Кто это сделал?- билось в голове Андрея: -Кто? И, главное, зачем? В разгар войны с гномами. Неужели княжества одуванчиков задумали схватиться между собой. И это в лучшем случае. В худшем кто-то из князей заключил тайный договор и перешёл на вражескую сторону. Может быть всё-таки обычное нападение банды разбойников непонятно почему решивших, что в одном из производственных цехов хранятся груды золота. Ведь может быть, что и правда всего лишь разбойники. Ведь может же быть, правда?
Это были не разбойники. Легорское княжество завладело многими чертежами и тамошние умельцы быстро наловчились клепать многозарядные пулемёты и прочее из того что попроще и поэффективнее. Почему легорцы не озаботились собрать диверсионную группу из не типичных представителей собственного княжества? Чёрт их знает! Может быть решили, что столь явное указание на них заставит следователей думать будто кто-то неизвестный пытается отвести подозрения обвиняя легорцев. А скорее всего просто не подумали об этом.
В любом случае легорцы наладили выпуск вооружения. Союз князей трещал по швам, терял крошки, но пока ещё держался. Хорошо ещё, что тяжелые бронированные колоны гномов окончательно завязли в мягкой болотной почве равнины Ля-мэй. Тревожимые постоянными воздушными налётами и многочисленными, но плохо вооружёнными и не имеющими единого руководства партизанскими отрядами гномы отказались от продолжения наступления и пытались закрепиться на уже захваченной территории. Вопреки слухам мирных одуванчиков они особенно не трогали. Грабили, правда, безбожно. Отнимали последнее, но в целом вроде бы понимали, что на земле должен кто-то работать иначе она быстро превратиться бесполезную пустыню. Вот только местное население скорее было склонно уходить в леса, часто вместе с семьями. И ладно бы просто уходило, так они же норовили спалить всё, что не могли унести и не сидели в лесах, а время от времени возвращались и отнюдь не с хлебом с солью. Разве что с бертолетовой солью входящей в состав взрывчатки. Удивительно, как быстро распространяются привнесённые мной новшества. Особенно те из них, которые имеют отношения к военному делу.
В столице начались волнения. Многочисленные советники советовали каждый своё. Молодой князь медлил прислушиваясь ко всем советчикам разом, но не решаясь делать решительные шаги следуя хоть какому-нибудь курсу. Мелкие, незначительные уступки каждой из сторон. Возможно он иррациональным образом отчаянно надеялся, что сложившаяся ситуация мистическим образом разрешиться сама собой. Но поставленный на огонь котелок рано или поздно закипит - как изящно выразился один из уличных проповедников в это смутное время наполнивших улицы и площади Славина. Скрывая голову под капюшоном, а черты лица изменив при помощи косметики, принцесса смотрела на людей из толпы собравшихся послушать очередного проповедника. Грязные руки, ветхая одежда, осунувшиеся от голода и от ставшей привычной безнадёжности лица. Ничего удивительного, что они готовы слушать любого проходимца обещающего им изменения к лучшему. От "друга" из запрещённой организации равнителей до недоучившегося служки выгнанного из храма по причине недалёкого ума и лени. Первые обвиняли во всех бедах неравенство царящее в обществе, эгоизм правителей и лежащие без дела, отвратительно огромные, богатства купцов. Вторые приплетали богов и оперировали смутными понятиями греха и добродетели. Равнители говорили, что именно сейчас наступает переломный момент когда меняется жизненный уклад, когда родилось и уже встало на ноги новое общественное сословие - рабочие мануфактур, цехов и заводов. Именно сейчас пришло время отринуть старый образ жизни, сбросить ярмо тяговой скотины. Что каждый из людей человек. Старый мир должен закончиться. Новый образ жизни стоит у ворот и только от них, не от князя, не от жрецов - только от них зависит: откроется ли дверь или останется закрытой.
Несостоявшиеся жрецы пугали слушателей концом света, но вселяли надежду на новый, лучший мир. Уличные проповедники могут быть весьма убедительны, особенно если, по безумию или недомыслию, верят в то, что говорят. И люди слушали. Слушали рабочие задержавшиеся после смены, слушало уличное огребье, беженцы из захваченных гномами городов, крестьяне подавшиеся в город в попытке втридорога продать жалкие остатки прошлогоднего урожая. Слушали мелкие чиновники, доносчики и кляузники, солдаты готовящиеся к отправке на фронт или только вернувшиеся оттуда с оставленными войной отметинами на телах. Слушали стражники часто не спешившие арестовать взобравшихся на импровизированные трибуны из бочек или скрипучих ящиков смутьянов. Слушала скрывающая лицо принцесса. Слушал город. И вода в котелке понемногу закипала.