Вторая гробница
Шрифт:
Навилль ничего не ответил и молча пошел прочь.
Над Нилом занимался новый день, и теперь были видны следы, которые оставили после себя грабители: на песке лежали кирки, лопаты, ведра и корзины. Однако Картер даже не надеялся, что полиция попытается найти разбойников.
Сайед отправил своих людей по домам и пообещал до открытия гробницы привести вооруженный отряд. Он уверял, что тогда сокровища будут под более надежной охраной, чем в банке Англии.
Пока Картер и Сайед договаривались о стоимости такого предприятия, Говард на песке заметил что-то блестящее. Картер наклонился и поднял перочинный нож. В суматохе его, должно быть, потерял кто-то из грабителей. На одной стороне ножа стоял маркировочный знак, а на другой – выгравированная буква «Э».
Картер лишь покачал головой.
Глава 17
Дом консула был построен недалеко от храмов Луксора и напоминал сказочный замок. Айят построил его несколько лет назад, потому что старый дом порядком обветшал. Как и замок Трутцбург, он возвышался на крыше храма, который тогда еще был погребен под песком. От его вида у гостей должно было захватывать дух.
Для своего дома Мустафа Ага Айят, которого богатство, казалось, преследовало подобно тому, как некоторых преследует бедность, не пожалел ничего. Тут было электрическое освещение, несколько ванных комнат с водопроводом и фонтаны как внутри дома, так и в парке.
Помимо тридцати слуг, в основном мужчин, у консула имелась своя служба охраны. Одетые в белую униформу, охранники щеголяли по двору с блестящим оружием наперевес. Такие праздники, как «Фантазия», консул устраивал дважды в год, приглашая именитых гостей. Вместе с ними он наслаждался музыкой, танцами, хорошей едой и более или менее умными беседами. В этот раз охранники выстроились цепью по обеим сторонам дорожки, ведущей к входу.
Для приветствия знатных гостей, какими, например, были прусский консул с женой и дочерью, по какому-то тайному знаку охрана Айята давала три почетных залпа в воздух, а в честь других гостей, которые выстроились в длинную очередь, чтобы пожать хозяину дома руку, кричали «ура».
Почетный караул по тайному знаку уже отсалютовал мудиру из Кены, директору Управления древностями и даже начальнику телеграфа в Луксоре, который прибыл с самой представительной и всехсвоих трех жен. Но когда по красной дорожке, которая вел от парка до мраморных ступеней дома, пошел консул из Берлина, почетный караул только молча вытянулся по стойке смирно. Наверное, появление леди Коллингем и Картера, входивших в ворота сразу после немецкого консула, привлекло бы не больше внимания, чем прибытие других гостей, хотя они и были прекрасной парой. Но какое-то необъяснимое обстоятельство послужило тайным знаком охране, которая отсалютовала в воздух залпом в тот самый миг, когда Говард и леди Элизабет вошли в ворота. Этот момент сразу вызвал оживленную дискуссию об общественном положении молодой пары. Тут же распространились невероятные слухи, и все единодушно согласились, что молодой человек – не кто иной, как знаменитый археолог, обнаруживший на другой стороне Нила гробницу фараона, которую он собирался вскрыть на следующей неделе. Что же касается богатой леди из Лондона, то это его любовница.
Пока Говард и Элизабет, наслаждавшаяся кривотолками во сто крат больше, чем ее сопровождающий, стояли в очереди, чтобы пожать руку консулу, до него тоже дошел этот слух. Айят, одетый, как паша, был высоким статным мужчиной с темными волосами и маленькими хитрыми глазами. Он встретил Говарда словами:
– Сэр, для меня честь, что вы приняли мое приглашение. Вы непременно должны рассказать мне о своей находке.
Мустафа хотел еще поцеловать руку леди Коллингем, но из-за своего выступающего носа, который не был приспособлен для такого рода приветствий, ему это не удалось.
К счастью, на Говарде был новый костюм, белый, модного покроя, так что он без стыда мог показаться в обществе рядом с леди Элизабет. Даже в Англии на светские приемы у лорда Амхерста Говард так роскошно не одевался, как в этот вечер. Дамы в основном были одеты в легкие воздушные платья с широкими юбками и глубокими декольте. Мужчины были в черных фраках и по египетской традиции с фесками на головах. На празднике также были мужчины, одетые в белые галабии, и, надо сказать, иноземная одежда не портила их внешний вид.
В гостиной дома, освещенной бесчисленными электрическими светильниками, царила необычайная теснота. Наверное, здесь было больше сотни человек, которые, перекрикивая друг друга старались поддержать беседу. Пять музыкантов, вооруженных двумя скрипками, флейтой, аррабонкой и тамбурином, так рьяно взялись за дело, что гости опасались, как бы от жалобных стенаний и диких ритмов не лопнули дорогие бокалы и тонкий фарфор, стоявшие в открытых витринах. На полу из мрамора цвета охры лежали красно-синие ковры, а на них – туго набитые шелковые подушки для сидения, так и манившие отдохнуть. Кальяны из латуни и слоновой кости, некоторые в человеческий рост, десятками наготове стояли вокруг. Тлеющий древесный уголь, табак, гашиш и розовая вода распространяли чарующие ароматы. Но это был не единственный источник запахов. Ага Айят расставил громадные, как автомобильные колеса, чаши с высушенными цветами, чтобы они радовали глаза и нос гостей. Человек, подходивший к этим чашам ближе чем на три шага, оказывался в плену чарующего аромата лепестков. И если гость слишком долго стоял возле чаши, он мог даже опьянеть. Но и это было не все: сквозь толпу гостей протискивался караван мойщиков, состоящий из трех лакеев в желто-зеленых шароварах и тюрбанах. Первый нес медный кувшин с водой, которой гости могли ополоснуть руки, второй нес чашу, а третий вытирал им руки.
– Почти так же, как в моем пансионе «Маамура пэлэс», – шепнул Картер леди Элизабет и, само собой разумеется, помыл руки. Запах, который при этом ударил ему в нос, вызвал приятный озноб, прокатившийся по спине. Леди Коллингем рассмеялась:
– Стоит ли мыть руки – это еще спорный вопрос. Наверное, мыло для некоторых в этом зале было бы полезнее, чем духи. Но в единственном хозяину не откажешь – у него есть стиль.
– И деньги! – добавил Говард.
– Причем зачастую одно мешает другому, – добавила Элизабет.
И тут, словно волк в басне, появился Мустафа Ага Айят. После того как хозяин осыпал комплиментами леди Элизабет – ему удалось не обойти вниманием ни ее прелестное платье, ни обворожительную прическу, – он повернулся к Картеру.
– Я много слышал о вас, мой друг, – врал он, как продавец ковров на базаре. – И почему мы с вами до сих пор еще не встречались?! Вы знаете, я коллекционирую археологические находки и предметы искусства Древнего Египта.
Картер пожал плечами и ответил:
– Ваше превосходительство, глубокочтимый Ага, в этом повинна моя юность: с одной стороны, у меня пока нет больших успехов в области археологии, с другой, я в Луксоре лишь недавно.
– А как же гробница в Дейр-эль-Бахри?
– Она чуть не стала жертвой грабителей. Прошлой ночью туда хотели пробраться четыре бандита. Мне пришлось нанять отряд из десяти вооруженных людей, чтобы их отогнать.
– И что? Вам удалось схватить грабителей? – Айят пришел в негодование.