Вторая гробница
Шрифт:
Все трудились молча, словно выполняли это задание уже в сотый раз. Спокойствие и точность, с которой проводились работы, поразили не только праздных зрителей, но и представителей Управления древностями, и некоторых иностранных археологов. Напряжение росло.
Через час из шахты послышался голос:
– Картер-эфенди! Картер-эфенди!
Говард как раз был занят тем, что пытался немного оттеснить зрителей от ограды. Он тут же спустился вниз. Люди замерли и будто парализованные смотрели на выход из шахты, откуда в любой момент должен был показаться Картер. Гости поднялись со стульев. Какая-то женщина в первом ряду упала в обморок, а другая, до этого момента что-то без умолку рассказывавшая, прижала кулаки ко лбу и завопила:
– Фараон, фараон!
Из шахты снова послышались сильные удары. Когда они вдруг стихли, народ опять благоговейно замолчал.
Вдруг появился Картер.
– Мне нужен свет! – взволнованно выкрикнул он, не обращая внимания на окружающих.
Двое мужчин зажгли заранее подготовленные керосиновые лампы. Картер взял их и исчез в глубине.
– Фараон, фараон! – снова закричала болтливая дама. Это была жена французского консула. Она металась, будто у нее были предродовые схватки.
Ограждение вокруг шахты грозило вот-вот обвалиться, и помощники прилагали все усилия, чтобы удержать возбужденных гостей от края шахты. У мудира из Кены, маленького круглого человека в ладно скроенном сером костюме, на лбу выступил пот. Он нервно вскочил, отпихнул телохранителей, которые тут же возникли перед ним, чтобы оказать услуги, встал на первую ступень шахты и, скрестив руки на груди, крикнул:
– Я – мудир, я имею право первым взглянуть на сокровища фараона!
Эти слова привели в ярость назира Луксора. Он был такого же низкого роста, как и мудир, но худощавый. Словно павлин, распустивший хвост, он с красным от злобы лицом накинулся на мудира, который, как известно, не относился к числу его друзей, и дал ему понять, что тот вообще не имеет права ничего здесь говорить. Слово за слово, и ожесточенный диспут перешел в рукопашную схватку, к которой присоединились телохранители. Тут вмешался непонятно откуда появившийся среди зрителей начальник полиции Луксора Хамди-бей и дважды громко крикнул:
– Успокойтесь, иначе я велю всех вас арестовать!
Это подействовало на разгорячившихся мужчин, и снова наступила тревожная тишина.
Когда через четверть часа ничего не произошло, среди гостей начало распространяться беспокойство. Министр культуры поднялся и исчез в шахте. Через несколько мгновений он вернулся сообщил о том, что увидел:
– Там дыра в стене, в которую может свободно пролезть человек. Нам нужно еще немного подождать.
– А Картер? Что делает Картер?
Министр культуры пожал плечами и повторил:
– Вам нужно подождать, леди и джентльмены.
Прошло еще полчаса, волнение росло и грозило перерасти в сумятицу, и тут появился Эдуард Навилль. Лицо его было серым. Его непоколебимая осанка, казалось, соответствовала особой ситуации. Он молчал. Не говоря ни слова, Навилль взял керосиновую лампу и спустился в шахту.
– Мистер Картер! – тихо позвал он и посветил в проем. – Мистер Картер?
Ответа не последовало, и Навилль протиснулся в дыру, прошло немного времени, пока глаза археолога не привыкли к темноте. Потом он поднял лампу над головой.
Перед ним была комната двадцати шагов в длину и десяти в ширину, а до потолка он мог бы дотянуться рукой. Стены были высечены прямо в скале. Ни дверей, ни коридора, который бы вел в другие помещения, Навилль не увидел. Пахло пылью. От лампы на полу исходил рассеянный свет.
– Картер? – крикнул Навилль в темноту. – Проклятие, где вы? Навилль осветил голые стены: никаких украшений, никаких рисунков – ничего. Голый камень. Гробница оказалась пустой.
Вдруг то, что Навилль сначала принял за камень в левом углу, зашевелилось.
– Картер! – испуганно вскрикнул археолог. Говард сидел на корточках в углу, сложив руки на коленях и уперев в них голову.
– Мне очень жаль, – тихо произнес Навилль.
Картер поднял голову. Его глаза покраснели.
– Вы ведь подозревали это… Я прав?
Навилль кивнул.
– Такие незаконченные или маленькие гробницы в этой местности встречаются очень часто. Достаточно было бы как-нибудь посмотреть, что за этой стеной. Шансы на большое открытие были минимальными, если не равнялись нулю.
Говард покачал головой, а затем с силой тряхнул ею, как будто не хотел во все это верить.
– И вы позволили такой беде случиться! – горько пожаловался он.
– Ну что значит «беда», мистер Картер! Все великие карьеры начинаются с первого поражения. Помните об этом. У меня было точно так же.
– Это больше чем просто поражение. Я погиб.
– Да что вы такое говорите! Вы просто слишком много наобещали. Вы еще очень молоды, и вам это позволительно. Давайте выйдем наружу и объясним людям, что произошло. Или лучше сказать, чего не произошло.
– Никогда, – заявил Картер, – я останусь здесь.
Навилль долго смотрел на Говарда, и чем дольше он наблюдал за ним, тем отчетливее понимал, что молодой человек не шутит.
– Вы не против, если я сам отправлю людей по домам, мистер Картер? Вы организовали это мероприятие, вы и должны решить.
Говард ничего не ответил. Он с присущим ему упрямством смотрел в пустоту.
– Картер, – повторил Навилль, – мне самому отправить народ по домам?
– Делайте что хотите! – вскричал Говард, и Навилль исчез в проеме.
Издалека Картер слышал его голос, но не мог разобрать, о чем тот говорит. Он только съежился, когда вдруг раздался громкий шум. Язвительный хохот резал слух. Крики становились все громче.
– Фараон, фараон!
Больше всего на свете Говард сейчас хотел замуровать стену изнутри, так ему было стыдно!
Спустя час после того как шум снаружи стих, в проеме показался силуэт и Картер услышал голос: