Вторая гробница
Шрифт:
– Как долго может продлиться война? – спросил Картер, когда они поздним вечером встретились с Карнарвоном в комнате для гостей. Лорд зажал мундштук, между губами, затянулся и выпустил дым небольшими облачками, чтобы выиграть время. После паузы он ответил:
– Я не решаюсь делать прогнозы, мистер Картер, но мне представляется, что эта война затянется надолго. Немцы и австрийцы превосходно вооружены. У них в артиллерии используются стапятидесятимиллиметровые гаубицы. Вы понимаете, что это означает, мистер Картер? Их снаряды долетят с континента и уничтожат здание нашего военного министерства, сровняв его с землей!
__ Боже мой! – воскликнул Картер. – Они сделают это?
– При условии, если попадут! – Лицо Карнарвона посерьезнело. – В любом случае я в срочном порядке отправляюсь в Англию, а вы, мистер Картер, останетесь здесь и придержите место, пока все безобразие не уляжется. Я могу на вас положиться?
– Само собой, милорд. Я буду отсюда наблюдать за Долиной царей, как если бы там стоял сейф банка Англии.
На следующий день лорд Карнарвон отправился на родину. Это было небезопасное предприятие. Хотя Италия объявила о нейтралитете в начале войны, Средиземное море все равно превратилось в театр военных действий.
В Египте все еще царило странное спокойствие, и многие, прежде всего египтяне, думали, что большая война обойдет их стороной. Но эта надежда так и осталась несбыточной мечтой. Страной на Ниле уже долгое время управляли британцы, а лорд Китченер, британский генеральный консул, был тайным правителем Египта. Хедивы, назначенные милостью турецкого султана, не имели права голоса. Едва Россия, Франция и Англия объявили войну Турции, Египет тут же аннексировали англичане. Такому англичанину, как Говард Картер, у которого и без того хватало врагов, в те дни небезопасно было появляться на улицах Луксора.
Говард не имел ни малейшего представления, что собой представляет война. Он считал, что война – это лишняя возможность проявить себя для обладателей дворянских титулов и униформы. Он вообще не любил униформу с детства, когда ему на Рождество в подарок достались оловянные солдатики старшего брата Вернета. Фигурки были уже такие затасканные, что нельзя было различить, кто – свой, а кто – враг, так что даже в войну ими не поиграешь. И сейчас Говард испытывал стойкое отвращение к войне. потому что не видел смысла разбивать незнакомому человеку череп, не получая от этого личной выгоды.
К всеобщему несчастью, следующие годы тянулись бесконечно долго, словно последние школьные деньки перед летними каникулами. У Картера было достаточно времени, чтобы подумать над этим, и он нашел причину, по которой время в те годы вдруг начало замедляться. Дело было в его одиночестве. Казалось что жизнь вообще остановилась.
Для раскопок у Говарда теперь оставалась лишь пара стариков из Курны. С их помощью он продолжал рыть котлованы, но все так же безуспешно. Молодых забрали на войну. Больше всего Говарду не хватало Сайеда.
Постепенно Картер засыпал ямы, которые он выкапывал в последние годы. Сначала, конечно, он наносил их точное месторасположение и глубину на детальную карту, но когда и эта работа закончилась, он ходил три дня подряд в Долину царей, просто наслаждаясь ландшафтом. Говард думал, что если опыт не в силах ему помочь, то, возможно, помогут чувства. Так он провел в долине, окруженной скалами, три бесконечных дня, намотав на голову влажный платок для защиты от пыли и солнца. В таком виде Говард испугал бы любого, кто появился бы у него на пути. Многие задались бы вопросом: в здравом ли уме отшельник, бродящий по пустыне?
К счастью, Картера никто не увидел, по крайней мере, он так думал. И вот под этот мокрый платок прокралась мысль, что гробницу забытого фараона стоит поискать в скалах, как и усыпальницу Хатшепсут.
Сидя на красноватом обломке камня, на вершине которого было углубление, словно приспособленное для зада, Говард осматривал утесы на предмет щелей, швов или уступов. Подзорная труба, которую он поначалу использовал, была бесполезной, потому что из-за необычной перспективы больше скрывала, чем показывала. А вот обычная свернутая газета фокусировала взгляд куда лучше, так что спустя несколько часов Говард присмотрел дюжину перспективных мест на утесах. Он аккуратно зарисовал каждое место. Но где и с чего начать?
Ему стало тошно при мысли, что все эти годы он проводил раскопки на одном месте, привлекая сотни рабочих, а в итоге все оказалось напрасным. Он выставил себя посмешищем, стал объектом для шуток всех археологов. И в который раз Говард задумался над тем, не прекратить ли поиски, чтобы избежать неминуемого позора.
Погрузившись в мысли, Картер не заметил, как наступил вечер, и опомнился, когда нужно было возвращаться в свой дом на песчаном холме. Хотя у него был электрический свет, он предпочитал ложиться рано, потому что привык вставать спозаранку. Обычно он спал глубоко и крепко, но в эту ночь вдруг проснулся около часа ночи. Ему показалось, что кто-то вдалеке выкрикивает его имя.
«Сон, – подумалось ему, – сон, который частенько снится». Он попытался снова заснуть. Вместо этого кто-то вдалеке опять выкрикнул его имя. Говард в замешательстве сунул голову под подушку, надеясь избавиться от странных галлюцинаций. Но ничего не помогало.
«Картер! Картер!» – звучало у него в голове.
Тогда он поднялся, набросил что-то из одежды, взял карбидную лампу, которая, шипя, отбрасывала бледный конус света, и отправился в Долину царей. Уже не в первый раз он отыскивал туда дорогу ночью. Но сейчас все было иначе. Его словно кто-то заставлял идти, будто его толкал вперед ураганный ветер. Картер побежал по тропе, не понимая, что ему ночью искать в долине.
Ему снова почудился далекий зов, в этот раз громче, чем в прошлый. Говард удивился: «Несмотря на то что имя выкрикивают достаточно громко, в долине нет эха. Да и вокруг так тихо, что можно расслышать дыхание».
На месте, где протоптанные тропинки в Долине царей расходились в разные стороны подобно паутине, Картер остановился, поставил лампу на землю и прислушался. Ясно и четко он услышал зов:
– Картер! Картер!
– Да? – нерешительно ответил он.
– Картер! Картер!