Вторая гробница
Шрифт:
– Нет. Я больше не понимаю себя, – ответила Сара, садясь за письменный стол. Она обхватила голову руками и уставилась в пустоту.
А с кем ей еще было об этом говорить? Смешно, но единственным человеком, которому она могла искренне довериться, был мальчик. Сара недавно еще преподавала ему английскую литературу и историю. Но она знала, что лишь одна его улыбка, легкое прикосновение могут прогнать прочь все страхи, поэтому она отправилась на Спорл-роуд.
Фанни и Кейт обрадовались неожиданному визиту мисс Джонс и пригласили ее на чай. Говард, с которым она хотела поговорить, уехал в Данхэм, где ему дали заказ. По словам теток, он был очень работящий мальчик. Но им было бы приятнее, если бы Говард все же поступил на службу к лорду Амхерсту. Кейт и Фанни спросили мисс Джонс, не может ли она уговорить его.
Сара ответила, что именно по этой причине она и прибыла сюда, и тут, как по мановению волшебной палочки, появился Говард Картер с этюдником в руках.
– Я хотела бы поговорить с Говардом наедине, – сказала мисс Джонс, повернувшись к обеим дамам. Ничего не подозревая, дамы согласились без лишних объяснений, не заметив, какими взглядами обменялись Говард и Сара. Без малейших подозрений Фанни и Кейт предложили подняться им наверх, в комнату Говарда.
Едва закрылась дверь, юноша и девушка тут же безмолвно бросились друг другу в объятия, как любовники, которые не виделись несколько недель. Было только слышно, как шуршит их одежда.
– Мисс Джонс, – прошептал Говард, наслаждаясь теплом ее тела. Больше он ничего не мог вымолвить.
Сара молчала, закрыв глаза. Влюбленные все еще стояли, прижавшись друг к другу, и лишь спустя некоторое время Сара осмотрелась вокруг. Возле окна она увидела узкий стол, заваленный рисунками животных и принадлежностями для рисования, у стены возле кровати стояла тумба на деревянных ножках с двумя ящиками – настоящее страшилище. По левую руку – старый платяной шкаф, через всю правую дверцу которого протянулась вертикальная трещина, из-за чего он больше не закрывался, поэтому дверцы были распахнуты настежь. На полу из широких, выкрашенных красно-коричневой краской досок, между которыми были щели в палец толщиной, лежали ботинки, пачка книг и множество папок для рисунков. Заметив ее критический взгляд, Говард тихо сказал:
– Если бы я знал, что вы придете, я бы, конечно, прибрался. Я не разрешаю Фанни и Кейт заходить в эту комнату.
– Ничего страшного, – ответила Сара, не в силах сдержать улыбки. И потом серьезно добавила: – Мне нужно с тобой поговорить, Говард!
Картер поставил Саре единственный стул, а сам сел на кровать.
– Что случилось? – робко осведомился он.
Сара, несколько волнуясь, рассказала ему об инспекторе Гренфелле и его непроницаемой внешности. Этот визит сильно обеспокоил ее. Она также сообщила, что Марвин арестован, но не потому, что пытался ее шантажировать: оказалось, он причастен к серии ограблений. У него нашли список адресов богатых людей, и в нем было имя Сары Джонс.
– И этот Марвин признался, что хотел украсть статую Афродиты? – Говард явно испугался.
Сара пожала плечами.
– Я не знаю. Можно только строить предположения. Инспектор задавал странные вопросы. С другой стороны, этим признанием Марвин лишь ухудшил бы свое положение. Зачем ему рассказывать о статуе, если ни у кого не возникло подозрений на этот счет? Подозрительно то, что Гренфелл попросил показать ему все комнаты школы, включая и мою личную, будто он искал что-то конкретное.
– И что? Говорите же, мисс Джонс!
– Ничего. Он быстро осмотрел комнаты, библиотеку и попрощался, заявив, что если я что-нибудь вспомню относительно этого Марвина, то обязательно должна ему сообщить.
Картер нервным движением взъерошил волосы.
– Конечно, все это странно. Но инспектора полиции – довольно своеобразные люди. Их нельзя сравнивать с обычными.
– Так и есть, Говард. Когда этот Гренфелл появился в дверях и представился, меня просто обуял дикий ужас. Марвин мог рассказать о наших с тобой отношениях.
– Марвин – преступник, мисс Джонс. Ни один человек ему не поверит!
– О нет, Говард. Такая информация дает повод следить за нами.
– Страшно даже подумать!
– Я тоже так считаю, и в этом случае есть лишь одно решение: нам нельзя больше видеться. Это слишком опасно.
Тут воцарилась долгая пауза. Каждый думал об одном и том же, стараясь не смотреть на собеседника. Сара едва сдерживала слезы, Говард тоже. Обоих волновал один вопрос: неужели это конец?
В глубоком отчаянии Говард вдруг произнес:
– А если я уеду в Дидлингтон-холл?
Сара была обескуражена. Еще вчера он решительно отклонил предложение лорда Амхерста.
– В Дидлингтон-холл? – не веря своим ушам, переспросила Сара.
– Ну да. Дидлингтон-холл не бог весть где. С другой стороны я уеду из Сваффхема, и это снимет все подозрения. Несмотря на это, мы все же сможем видеться. Не в Сваффхеме, конечно, но где-нибудь на полдороге: в Мандфорде, Тетфорде, Уиттингтоне или Уоттоне. У меня есть велосипед, и для вас, мисс Джонс, я готов ехать хоть на край света.
Серьезное лицо Сары в тот же миг озарилось улыбкой.
– Говард! – вскрикнула она, едва сдерживая переполнявшие ее чувства. – Ты действительно хочешь уехать в Дидлингтон-холл?
– Для нас обоих это будет наилучшим выходом, – самоуверенно ответил Картер. – Вы так не считаете?
Сара притянула Говарда к себе. Когда они сблизились настолько, что могли уловить дыхание друг друга, Говард пристально посмотрел в глаза любимой, будто хотел заглянуть в самые потаенные уголки ее души, и с трогательной застенчивостью спросил:
– Мисс Джонс, вы будете меня любить так же, когда я уеду в Дидлингтон-холл, что в десяти милях от вас?
– Мой глупый большой мальчик, – ответила Сара и поцеловала его в лоб, – если наша любовь исчезнет из-за этого, значит, это была не любовь, а просто мимолетная страсть. Может быть, эти десять миль и станут настоящей проверкой для наших чувств.
Картер тут же взволнованно хотел что-то ответить, но Сара зажала его рот правой рукой, и его мысль, что он готов ехать для Сары хоть в Шотландию, хоть даже в Ирландию, только чтобы быть с ней рядом, так и осталась невысказанной.