Вторая гробница
Шрифт:
– Да, – неожиданно ответил он, – ваш отказ тяжело ранил меня. С тех пор я стал другим. Иногда я сам себя не узнаю. И в этом повинны вы, мисс Джонс! – Чемберс говорил на повышенных тонах. Вдруг он взглянул прямо на нее.
– Я? – Сара положила правую руку на грудь. – Чарльз, вы же не можете обвинять меня в том, что я не хочу выходить за вас замуж. Я уже однажды говорила вам об этом. Вы для меня любимый друг, но не больше! И поэтому меня должна мучить совесть?
Казалось, Чарльз вовсе
– Сара, за последние недели я пережил все муки влюбленного мужчины. Я выл с досады и пил, как портовый грузчик. Стыдно, но я забросил даже музыку, которая до сих пор была моей единственной возлюбленной. И что это мне дало?… Ничего! Вы сделали из меня ничтожество, да, форменное ничтожество!
– Я совсем не хотела этого. Как вы вообще додумались до такого? Никакое вы не ничтожество, Чарльз. Вы симпатичный мужчина в самом расцвете сил, да к тому же отличный музыкант.
Тут Чемберс рассердился по-настоящему Он вскочил и энергично заходил по комнате взад и вперед, как загнанный в клетку зверь.
– А теперь вы еще и смеетесь надо мной! – захлебываясь, кричал Чарльз. – Сара, вам не стоит так поступать! Поверьте, я прекрасно вижу, кто смотрит на меня из зеркала! Я, конечно, не могу заявлять, что женщины в очередь становятся перед моей дверью. А своей музыкой я всего лишь хочу заработать небольшую толику признательности. Именно музыка заставляет органиста церкви Святых Петра и Павла в Сваффхеме держаться в рамках приличия.
Он так тяжело дышал, как будто поднялся по лестнице на десятый этаж. Наконец Чемберс замолчал и присел в кресло, с которого только что вскочил. Он выпрямил ноги и свесил руки с подлокотников. Пот градом катился с его лба. Чарльз озлобленно уставился в застежки своих коричневых ботинок, которые доходили ему до икр и, в отличие от его обычной одежды, выглядели довольно новыми.
– Чарльз! – Сара попыталась взять его за руку, но Чемберс отдернул ее, словно хотел сказать: «Не трогайте меня!»
– Раньше вы относились ко мне совершенно по-другому, глухо произнес он.
Сара покачала головой.
– Мы были друзьями, не больше и не меньше. Я никогда не давала вам повода надеяться напрасно.
Чемберс взглянул на нее. У него покраснели глаза. Вдруг он вскочил.
– Что такого есть у него, чего нет у меня? Кроме того, конечно, что ему всего пятнадцать лет?
– Ему шестнадцать! – резко возразила Сара. Она поняла глупость своего замечания и добавила: – Что ж, такое случается. Любовь находит нас тогда, когда ее меньше всего ожидаешь.
– Вам не следовало этого делать! – рассеянно заметил Чемберс. Казалось, в этот момент он в мыслях витает где-то совсем далеко.
– Что мне не следовало делать? – спросила Сара в ответ.
Чемберс ослабил воротник.
– Делать этос пятнадцатилетним.
– Он взрослее многих тридцатилетних! – рассерженно крикнула Сара.
– Но законы запрещают это.Такое дело называют развратом. Развратом, мисс Джонс! – В глазах Чемберса, которые до этого были как у побитого пса, светился триумф.
Сара поднялась и строго взглянула на него.
– Чемберс, это мое очень личное маленькое счастье, и это счастье я не позволю отобрать у себя. Никто не знает об этом, и никто от этого не в убытке. А на нет и суда нет! Где нет жалобщика, там нет и судьи!
– Есть! – разгорячился Чемберс. – Язнаю об этом, и я от этого в убытке.
– Чарльз! – испуганно вскрикнула Сара и стремительно выскочила из комнаты.
Чемберс услышал, как она в соседней комнате возится с чайным сервизом, и подался за ней.
Сара сделала вид, будто не заметила, что Чемберс стоит у нее за спиной. Она готовила чай и в глубине души догадывалась, что сейчас произойдет. Поэтому она не вскрикнула, когда Чемберс обнял ее сзади, тесно прижался к ней и сжал руками ее груди. Она чувствовала, как он был возбужден, но не решалась высвободиться из его объятий. С наигранным спокойствием Сара произнесла:
– Чарльз, что все это значит?!
Казалось, эти слова будто дубиной ударили Чемберса по голове. Он вдруг отпустил Сару, а она повернулась к нему лицом. Они стояли почти вплотную, глядя друг другу в глаза.
– Что это значит? – повторила Сара, на этот раз более решительно.
– Я хочу переспать с тобой! – упрямо ответил Чемберс, сверкнув глазами, и настойчиво добавил: – Хочу увидеть тебя обнаженной!
Он ожидал, что Сара будет ошеломлена и испугана. Впервые Чемберс почувствовал свое превосходство и наслаждался триумфом подобно тому, как победитель наслаждается осознанием, что выиграл бой. Но триумф длился недолго. Сара невозмутимо ответила:
– А если я не хочу?
Этого Чемберс не ожидал. Его только что пронзительный взгляд стал неуверенным. Он ответил подчеркнуто холодно:
– Вам стоит еще раз хорошо обдумать это решение, мисс Джонс. В конце концов, заявление о разврате может разрушить всю вашу жизнь.
Сара скрестила руки на груди, ей стало ясно, что Чемберс давно планировал этот ход.
Она подозревала, что он вполне может воплотить в жизнь свои угрозы. Чарльз был не просто ничтожеством, он был свиньей. В отчаянии Сара попыталась трезво обдумать ситуацию, но ей это не удалось.