Вторая мировая: ошибки, промахи, потери
Шрифт:
«Англичане не смогут этого сделать, — сказал итальянский главнокомандующий по поводу марша через пустыню, — но если они все же это сделают, у нас в запасе есть еще два дня». На самом деле если бы итальянцы успели пройти через Беда-Фомм двумя часами раньше, они были бы спасены.
Сражение началось с того, что огнем артиллерии были подбиты передовые итальянские грузовики. Извивающаяся по дороге на несколько миль колонна оказалась зажата на этой совершенно плоской равнине, где возвышался единственный холм, прозванный англичанами «Оспина», за который развернулись ожесточенные бои.
В течение полутора суток англичане, постоянно маневрируя, сражались с превосходящими силами итальянской армии, имевшей значительное преимущество в артиллерии.
Весь день итальянские войска при поддержке танков и артиллерии совершали яростные попытки прорваться. В сводках об этом сражении редко упоминается то немаловажное обстоятельство, что среди частей отступавшей армии находилось много итальянских гражданских лиц, что создавало огромные трудности. Командующий армией генерал Теллера был смертельно ранен. Рано утром на следующий день итальянцы предприняли последнюю отчаянную контратаку, задействовав всю бронетехнику, но понесли большие потери, и это был конец. Лишившись поддержки танков, пехота была вынуждена остановиться. Около девяти часов утра итальянцы подняли белый флаг.
Генерал О'Коннор прибыл на ферму в Солуке, куда доставили взятых в плен шестерых итальянских генералов. Он обнаружил, что итальянские военачальники одеты в безукоризненно чистые щегольские мундиры и начищенные до блеска ботинки, в то время как сам он был, по обыкновению, в холщовых брюках, кожаной безрукавке, вязаном шарфе и помятой фуражке.
«Прошу извинить за доставленные неудобства, — сказал О'Коннор. — У нас не было времени, чтобы подготовиться должным образом».
«Ну что вы, — ответил генерал Кона. — Мы понимаем, что вы очень спешили».
На протяжении многих лет проезжавшие мимо могли лицезреть наглядные свидетельства тех боев: вытянувшуюся на несколько миль колонну танков, орудий, грузовиков, топливных цистерн — трофейной техники было так много, что даже местные кочевники-арабы не смогли растащить ее всю.
О'Коннор не терял времени. Уже через несколько часов после победы под Беда-Фомм бронемашины 11-й гусарской дивизии неслись вперед по дороге на Эль-Агейлу. За исключением нескольких человек, поспешно сдавшихся в плен, неприятеля не было видно. Начался уже февраль 1941 года, и «пятидневный рейд» Уэйвелла продолжался 62 дня. 4-я индийская дивизия, сердце армии, была переброшена в Восточную Африку, и на смену ей пришли австралийцы. Наступавшие войска продвинулись на 500 миль, и в результате боев армия Грациани была полностью разгромлена. Десять итальянских дивизий были уничтожены. 133 295 человек были взяты в плен; англичане захватили около 400 танков и 1240 орудий. Британская армия также была истощена. Практически все транспортные средства Сил Западной пустыни были или списаны, или непременно оказались бы списаны, если бы попались на глаза механикам из мастерских. Однако потери в живой силе были весьма незначительными: 500 убитых, 1373 раненых и 55 пропавших без вести.
Однако каково бы ни было состояние Сил Западной пустыни, противостоять им было некому. Боевой дух союзных войск был очень высокий, солдаты почувствовали вкус победы. Несмотря на то что впереди еще оставалось огромное пространство неприятельской территории, англичанам могли противостоять только разрозненные тыловые части. Военное снаряжение и подкрепления уже были в пути; порт в Тобруке действовал, а с началом работы порта в Бенгази, хотя и слишком мелкого для больших судов, снабжение поступало бы непосредственно к передовым частям. Флот господствовал
Великолепная операция, проведенная О'Коннором, заслужила место в военных учебниках, и она его получила. Однако в решающий момент все остановилось, и итальянцы так и не были изгнаны из Северной Африки. Черчилль — в настоящее время это общепризнанно считается одним из самых неудачных стратегических решений в войне — остановил победоносное продвижение армии О'Коннора и приказал Уэйвеллу передать механизированную бригаду и три пехотные, дивизии для отправки в Грецию, где со дня на день ожидалось вторжение немецких войск.
Для того чтобы проследить за цепочкой событий, приведших к кризису в Греции, нам необходимо вернуться назад в октябрь 1940 года, когда маршал Родольфо Грациани все еще строил в пустыне крепости и подводил к ним дорогу и водопровод. Ничто не предвещало наступление О'Коннора, и у Гитлера были все основания верить, что обещанное Грациани наступление на англичан приведет итальянскую армию в Каир. Как только итальянцы оккупируют Египет, итальянский флот сможет войти в Александрию, взять под свой контроль Суэцкий канал и, таким образом, откроется дорога к нефтяным запасам Персидского залива.
Лелея подобные надежды, немцы направили в Ливию для оценки ситуации итальянской армии признанного специалиста по танкам генерала Риттера фон Тома с группой офицеров. Фон Тома должен был доложить Гитлеру положение вещей 3 ноября, но фюрер к тому времени уже был убежден, что «итальянцы смогут разобраться с англичанами в Африке сами». В крайнем случае, им потребуется небольшая помощь со стороны немцев.
В то время как войска Муссолини угрожали Египту, Гитлер искал пути захватить Гибралтар и запечатать Средиземное море с другого конца. Сев на роскошный поезд «Америка», он отправился в Андей, небольшой французский городок у самой границы с Испанией, чтобы встретиться с генералом Франко. Гитлер попросил Франко вступить в войну на стороне держав «Оси» или, по крайней мере, пропустить через Испанию германские войска, которые должны будут захватить Гибралтар.
Франко никак не отреагировал на щедрые обещания Гитлера снабжать Испанию войсками и сырьем и отдать ей французские колонии и Гибралтар. Фюрер предлагал испанскому диктатору даже нефть, ибо вторгшиеся во Францию немецкие армии захватили огромное количество складов горючего, которого хватило для проведения Битвы за Англию и первого наступления на Москву. У Франко и его советников был готов ответ. Еще совсем недавно Испанию раздирала на части гражданская война, и Франко не был уверен, что война с внешним врагом сплотит нацию. Больше того, его кровопролитная борьба против собственного народа велась под знаменем крестового похода против коммунизма: как он может верить человеку, ставшему ближайшим другом Иосифа Сталина? Франко и его окружение держались так холодно, что Гитлер, не выдержав, вскочил на ноги и заявил, что не видит смысла продолжать переговоры. Однако фюрер был не из тех, кто сдается с легкостью; он еще долго продолжал убеждать своего собеседника, а затем оба диктатора отправились обедать в вагон-ресторан. Гитлер не привык к подобному пренебрежению, и когда в 2.15 утра поезд Франко тронулся под звуки государственного гимна Испании, он разразился гневной бранью по поводу Франко и «этой свиньи-иезуита», министра иностранных дел Испании, вмешивавшегося в разговор с такой бесцеремонностью, на которую не осмелился бы ни один немец. Гитлер уже успел привыкнуть к тому, что все складывается только так, как этого хочет он сам. Впоследствии он признался Муссолини: «Я предпочел бы, чтобы у меня вырвали три или даже четыре зуба, только чтобы не переживать этого вновь».