Вторая мировая война на суше. Причины поражения сухопутных войск Германии

Дитмар Курт

Гитлер колебался, он велел представить ему данные об организации снабжения Сталинграда по воздуху. Армия требовала ежедневно 750 тонн различных грузов. Геринг обещал 500 тонн — результат, который немедленно был поставлен под сомнение и экспертами люфтваффе, и в особенности генералом Цейцлером и никогда не был достигнут. Но обещание шефа люфтваффе стало основанием для решения, принятого Гитлером, который считал потерю Сталинграда слишком тяжелым ударом по престижу Германии. Армия получила приказ во что бы то ни стало удержать Сталинград, и ей было обещано, что будет сделано все возможное для ее снабжения по воздуху и скорейшего освобождения из окружения.

Даже по прошествии многих лет трудно дать однозначную оценку этому решению, с учетом сложившихся в те дни обстоятельств и того, как их видел Гитлер или должен был видеть. Немцы еще не имели опыта освобождения таких крупных котлов,

которые пробивались бы на большие расстояния без достаточного снабжения, — такой опыт они приобрели позднее. Армия не имела достаточного количества средств передвижения, основная масса лошадей была отправлена на запад на зимние квартиры (на 24 ноября в 6-й армии было около 8 тыс. лошадей, позже их съели. — Ред.), горючего и боеприпасов было мало, их доставка по воздуху требовала времени. Русские же войска были достаточно боеспособны и в основном сосредоточены западнее Сталинграда, то есть на направлении прорыва. Мог ли быть успешным прорыв в таких условиях? Этого не знал никто. Но, если бы немцы остались в Сталинграде и авиация выполнила свое обещание, они, укрываясь в домах и руинах, смогли бы продержаться довольно долго, как это было прошедшей зимой в районе города Холм (а также, и прежде всего, в районе Демянска, где в котле оказалось 100 тыс. немцев. — Ред.). Но это имело бы смысл лишь при условии, что будет создана достаточно сильная группировка, которая обеспечит деблокирование окруженных в Сталинграде войск. Если же это было невозможно, в любом случае следовало идти на риск и немедленно прорываться из окружения.

Главный вопрос заключался в том, чтобы, помимо немедленной организации снабжения по воздуху, оценить возможности для деблокирования окруженной группировки. И здесь Гитлер, проявив свойственный ему в таких случаях оптимизм, несомненно, переоценил имеющиеся у немцев возможности. При трезвой оценке ситуации возможность сосредоточения количества войск, достаточного для освобождения окруженной армии, должна была представиться по меньшей мере проблематичной. Как бы то ни было, деблокирующие части, осуществлявшие прорыв извне, приблизились к кольцу окружения на расстояние примерно 50 километров, а 6-я армия смогла бы, согласно донесениям, если бы ударила навстречу, продвинуться только на 30 километров. Гитлер просчитался всего на 20 километров, и эта ошибка привела к катастрофе.

Однако вернемся в Сталинград. Когда русские начали его окружение, сражавшимся здесь немцам, естественно, пришлось бросить часть сил на запад и на юг для создания круговой обороны. Резервов для этого почти не было, поэтому были сформированы подразделения из обозов, тыловых частей, штабов и т. д. Котел имел размер 40 километров с востока на запад и 20 километров с севера на юг. В его центре располагался аэродром для снабжения германских войск по воздуху, в первое время почти недосягаемый для огня артиллерии противника.

Русские, совершив прорывы германского фронта, вышли на оперативный простор и могли, прикрывая фланги, направить часть своих сил на юг, в тыл войскам группы армий «А», что было рискованно, но обещало быстрый и крупный успех. Они имели возможность также повернуть на запад, чтобы смять фронт немцев и союзников на Дону и выйти к Северскому Донцу, чтобы затем перерезать войсками группы армий «А» пути отхода через Ростов-на-Дону на запад. Сначала русское командование, очевидно, было озабочено тем, чтобы не дать германским войскам закрепиться и создать новый фронт вблизи Сталинграда. Но германскому командованию удалось подтянуть резервы и разные наспех сколоченные формирования, создать оборону на реке Чир и в первое время удерживать ее.

Чтобы деблокировать войска в Сталинграде — а для этого теперь германское командование принимало все возможные меры, — необходимо было в первую очередь собрать и переформировать разрозненные остатки войск, действовавших в промежутке между итальянской 8-й армией и группой армий «А». Для этой цели была создана группа армий «Дон» под командованием фельдмаршала фон Манштейна, которой были подчинены все дивизии и части, находившиеся между Элистой в калмыцких степях и правым флангом 8-й итальянской армии, а также новые силы, направлявшиеся в этот район.

Войска, переброшенные с Кавказа и других участков Восточного фронта и приданные группе армий «Дон», сосредоточились в районе Котельниково и были подчинены 4-й танковой армии генерал-полковника Гота, где к 10 декабря была создана ударная группировка из четырех танковых, одной пехотной и трех авиаполевых дивизий. Эта ударная группировка перешла в наступление вдоль железной дороги, ведущей с юго-запада к Сталинграду.

Тактическая ситуация в котле была довольно сносной, хотя, конечно, не обошлось и без кризисных моментов; значительно хуже обстояли дела со снабжением. Несмотря на крайние усилия люфтваффе и самоотверженную работу летного и наземного персонала, была обеспечена доставка около 100 тонн разных грузов, при необходимых 750 тоннах.

Рацион был урезан до минимума, боеприпасы приходилось экономить. Запасы топлива, а с ними и подвижность войск все больше падали. Теперь топлива хватало только на 30–40 километров, да и то для танков, штурмовых орудий и самых важных транспортных средств. Прорыв мог последовать, только если деблокирующая группировка приблизится на это расстояние.

Наступление 4-й танковой армии, вопреки сложным погодным условиям и постоянным контратакам противника, вначале шло довольно успешно. (Первоначально у немцев здесь было двойное превосходство в людях и танках. — Ред.) 21 декабря передовые танковые части приблизились к кольцу окружения на 50 километров. Люди в котле уже могли слышать звуки артиллерийской канонады, и к ним пришла надежда. Однако новое контрнаступление русских остановило успешное продвижение германских войск, наступательные возможности 4-й танковой армии оказались исчерпанными. На посланный в 6-ю армию запрос был дан ответ, что ее запасов горючего хватит не больше чем на 30 километров. Произошел напряженный разговор между Гитлером и его начальником Генерального штаба. Цейцлер настаивал на прорыве 6-й армии, несмотря на недостаточное количество топлива. Гитлер придерживался мнения, подкрепляя его донесением 6-й армии, что соединиться с деблокирующими силами ей все равно не удастся, а лишившись в чистом поле транспорта, она будет уничтожена. Подобная перспектива тревожила и не давала покоя командующему 6-й армией. Но если Паулюс не знал общей ситуации, то Гитлер, зная, как развиваются события на участке 8-й итальянской армии, понимал, что наступил последний момент, когда еще можно попытаться освободить 6-ю армию. Иначе ее постигнет воистину трагическая судьба.

Фельдмаршал Паулюс не мог решиться взять на себя ответственность за попытку прорыва. А Гитлер был не склонен отдать решающий приказ. Будь у немцев во время Сталинградского сражения опыт прорыва из окружения, который они приобрели позже, конечно, решение о прорыве было бы принято — не важно, Гитлером или Паулюсом, — что даже при минимальном везении привело бы к спасению от гибели если не всех, то большинства людей.

Между тем русские 16 декабря перешли в наступление против 8-й итальянской армии, и после непродолжительных боев ее фронт был прорван. Армия начала отступать, причем ее отход далеко не везде был упорядоченным. Несмотря на героическое сопротивление отдельных групп, отступление превратилось в паническое бегство. В линии фронта образовалась новая брешь шириной около 100 километров. Одновременно ударам подверглась и группа армий «Дон». В такой ситуации оставалось только одно: прекратить наступление группы армий Гота, не имевшее перспектив успеха, и ее силами укрепить фронт и северный фланг.

Только с большим трудом, используя все возможные средства, немцам удалось к концу декабря создать целостный, хотя и непрочный фронт. На нем стояли следующие войска.

На юге, между Манычем и рекой Сал, генерал-полковник Гот с остатками 4-й танковой армии противостоял крупным танковым, механизированным и другим соединениям противника. За рекой Цимла к армейской группе «Гот» примыкала сформированная оперативная армейская группа «Холлидт», северный фланг которой был сильно изогнут на запад. Здесь ее теснили русские гвардейские корпуса. Севернее оперативной группы «Холлидт» в группе армий «Б» была создана еще одна оперативная группа, «Фреттер-Пико», которая прикрывала Донбасс по обе стороны от Миллерово. На северном ее фланге действовала усиленная 19-я танковая дивизия, которая вела сдерживающие бои, стараясь прикрыть брешь, образовавшуюся между войсками группы армий «Б» и группы армий «Дон», повернутых для обеспечения фланга на восток. На Дону, фронтом на север, оборонялся корпус итальянских альпийских стрелков, позиции которых русские еще не атаковали. То, что таким образом удалось создать хотя и непрочный, но все же сплошной фронт, объяснялось влиянием продолжавшей сражаться в Сталинграде 6-й армии. Хотя это не оправдывает решения оставить ее в Сталинграде, однако не следует забывать, что Сталинград приковывал целиком два русских фронта с сильной артиллерией. Кроме того, представляется по меньшей мере сомнительным, что удачный прорыв, который даже при благоприятном исходе не мог бы спасти все боеспособные соединения 6-й армии, дал бы немцам выиграть время для создания «фронта Манштейна» и отвода группы армий «А» с Кавказа.