Вторая мировая война (Том 5-6)
Шрифт:
Затем я вновь перевел разговор на Польшу. Я сказал, что не прошу ни о каком соглашении и что сам не убежден насчет этого дела, но хотел бы занести кое-что на бумагу. Затем я предложил следующую формулу: «Считается в принципе, что территория польского государства и нации должна находиться между так называемой линией Керзона и линией Одера [199] , включая для Польши Восточную Пруссию (в тех рамках, как она будет определена) и Оппельн. Но фактическое проведение границы требует тщательного изучения и, возможно, перемещения части населения в некоторых пунктах». Почему бы не принять такую
199
В то время вопрос о том, должна ли это быть Восточная или Западная Нейсе, еще не возникал.
Сталин сказал затем, что русские хотели бы иметь незамерзающий порт Кенигсберг, и набросал возможную линию на карте. Таким образом, Россия оказалась бы как бы у самого затылка Германии. Если он это получит, он будет готов согласиться на мою формулу насчет Польши. Я спросил, как со Львовом. Сталин сказал, что он согласится на линию Керзона.
В тот же вечер Рузвельт, Сталин и я парафировали следующий документ, который излагает военные выводы нашей Тройственной конференции.
«Участники конференции
1. Договорились, что партизан в Югославии следует всемерно поддерживать поставками и снаряжением, а также диверсионно-десантными операциями.
2. Договорились, что с военной точки зрения весьма желательно, чтобы Турция вступила до конца года в войну на стороне союзников.
3. Приняли к сведению заявление маршала Сталина о том, что если Турция окажется в войне с Германией и в результате Болгария объявит войну Турции или нападет на нее, Советский Союз немедленно вступит в войну с Болгарией. Участники конференции приняли к сведению, что на этот факт будет прямо указано во время последующих переговоров о вовлечении Турции в войну.
4. Приняли к сведению, что операция "Оверлорд" начнется в течение мая 1944 года наряду с операцией против Южной Франции. Последняя операция будет предпринята возможно бо`льшими силами, насколько это позволит наличие десантных судов. Участники конференции приняли далее к сведению заявление маршала Сталина, что советские вооруженные силы начнут наступление примерно в то же время, чтобы помешать переброске германских войск с восточного фронта на западный.
5. Договорились, что военные штабы трех держав должны отныне поддерживать тесный контакт друг с другом по поводу предстоящих операций в Европе. В частности, достигнута договоренность о том, что между соответствующими штабами должен быть согласован план маскировки с целью мистифицировать и ввести в заблуждение противника в отношении этих операций».
Таким образом, наши долгие и трудные переговоры в Тегеране пришли к концу. Военные выводы определяли в основном будущий ход войны. Вторжение через Ла-Манш было назначено на май, естественно, с учетом приливов и фаз луны. Ему должно было помочь новое крупное наступление русских.
Политические аспекты были и более отдаленными, и более гадательными. Они явно зависели от результатов великих битв, которые еще предстояли, а затем и от настроений каждого из союзников после победы. Обещание Сталина вступить в войну против Японии тотчас после свержения Гитлера и разгрома его армий имело величайшее значение.
Мы добились смягчения условий для Финляндии, которые в целом остаются в силе и по сей день. Были в общих чертах намечены границы новой Польши на востоке и на западе. Линия Керзона, с учетом возможных отклонений на востоке, и линия Одера на западе, казалось, давали подлинный и надежный очаг для польской нации, перенесшей столько страданий.
Важнейший вопрос об обращении победителей с Германией на этом этапе мог быть лишь объектом «предварительного обзора колоссальной политической проблемы» и, как выразился Сталин, «несомненно, весьма предварительного». Следует помнить, что мы находились в разгаре ужаснейшей борьбы с могучей нацистской державой.
Мы все сильно боялись мощи единой Германии. Пруссия имеет собственную большую историю. Я полагал, что можно будет заключить с ней суровый, но почетный мир и в то же время воссоздать в современных формах нечто вроде Австро-Венгерской империи, о которой, как говорят, Бисмарк сказал: «Если бы она не существовала, ее пришлось бы выдумать». Это был бы большой район, в котором не только мир, но и дружба могли бы воцариться гораздо раньше, чем при любом другом решении. Таким образом, можно было бы создать объединенную Европу, в которой все – победители и побежденные – могли бы найти надежную основу для жизни и свободы всего своего измученного многомиллионного населения.
Глава 6
Снова Каир: верховное командование
2 декабря я вернулся из Тегерана в Каир и снова поселился на вилле близ пирамид. Президент прибыл в тот же вечер, и мы возобновили свои беседы военном положении и о результатах наших переговоров со Сталиным. В то же время члены объединенного англо-американского штаба, которые, чтобы немного проветриться, заехали на обратном пути из Тегерана в Иерусалим, должны были продолжить на следующий день переговоры по важным делам, ожидавшим их решения. Адмирал Маунтбэттен вернулся в Индию, откуда прислал пересмотренный план комбинированного нападения на Андаманские острова, который ему было поручено выработать (операция «Баккэнир»). Эта операция поглотила бы жизненно необходимые десантные суда, уже снятые со Средиземного моря. Я хотел предпринять последнюю попытку склонить американцев в пользу другого плана – операции против Родоса.
На следующий вечер я снова обедал с президентом. Со мной был Иден. Мы засиделись за столом за полночь, обсуждая свои разногласия. Я разделял взгляды наших начальников штабов, которые были весьма обеспокоены обещанием, данным президентом до Тегерана генералиссимусу Чан Кайши, предпринять в скором времени атаку через Бенгальский залив. Это означало бы отказ от всех моих надежд и планов захвата Родоса, от чего, по моему мнению, в большой мере зависело вступление Турции в войну. Но Рузвельту очень хотелось провести первую операцию. Когда наши начальники штабов поднимали этот вопрос на военных совещаниях, американский комитет начальников штабов попросту отказывался его обсуждать. Президент, говорили американцы, уже принял решение, и нам остается лишь повиноваться.
Днем 4 декабря мы провели наше первое после Тегерана пленарное заседание, но мало чего добились. Президент начал с заявления, что он должен уехать 6 декабря и что все доклады должны быть готовы для окончательного согласования обеими сторонами к вечеру в воскресенье, 5 декабря. Если оставить в стороне вопрос о вступлении Турции в войну, то единственный важный нерешенный вопрос казался сравнительно несложным. Это был вопрос об использовании двух десятков десантных судов и их снаряжении. Было немыслимо представить, что такой мелкий вопрос может поставить нас в тупик, и президент счел себя обязанным сказать, что эта деталь должна быть решена.