Вторая мировая война (Том 5-6)
Шрифт:
Они настаивали на том, чтобы Александер развернул свое наступление в Италии в таких масштабах, при которых боевые операции завершились бы уничтожением всех германских войск, противостоящих ему. Они считали, что генерал Вильсон должен сделать все, что в его силах, чтобы подчеркнуть угрозу нападения [230] на юг Франции. Вильсон же должен подготовиться к отправке Эйзенхауэру одной или более американских дивизий или всех французских дивизий, которые он в состоянии принять и которые наш флот сможет перевезти.
230
Курсив мой.
Это явное расхождение во взглядах, которое честно и горячо отстаивала каждая из сторон, могло быть урегулировано лишь
Я изложил свое мнение Рузвельту:
«а) Считаю необходимым укрепить фронт, осуществляющий операцию “Оверлорд” непосредственно, произведя максимум высадок с запада.
б) Отдать затем должное большим возможностям войск, расположенных в районе Средиземного моря, и в нынешней фазе ограничиться незначительными операциями и угрозами с целью отвлечь противника и сковать его вокруг Лионского залива.
в) Оставить генералу Эйзенхауэру все десантные суда, пока они ему нужны, для того чтобы увеличить его десантные возможности.
г) Обеспечить максимальное увеличение пропускной способности портов в районе операции “Оверлорд”.
д) Принять решение не срывать одну великую кампанию ради того, чтобы выиграть другую. Можно выиграть обе».
Президент ответил сразу же, но отрицательно. Он твердо решил проводить, как он говорил, «большую стратегию» Тегерана, т. е. использовать до конца «Оверлорд», «победоносные наступления в Италии» и штурмовать в скором времени юг Франции. Политические цели, может быть, и важны, но военные операции для их достижения должны быть подчинены задаче нанесения удара в сердце Германии в результате кампании в Европе. Сам Сталин высказался за операцию «Энвил» и признал все другие операции на Средиземном море имеющими меньшее значение, и Рузвельт заявил, что он не может отказаться от нее без консультации со Сталиным.
«Я не могу согласиться, – писал он, – с использованием американских войск для наступления на Истрию и на Балканы и не думаю, что французы согласятся на такое использование их войск… По чисто политическим причинам внутреннего порядка я не мог бы выдержать даже малейшего поражения в операции “Оверлорд”, если бы стало известно, что довольно крупные силы отвлечены на Балканы».
Никто из участников этой дискуссии никогда не помышлял о продвижении армий на Балканы; но Истрия и Триест представляли собой определенные стратегические и политические позиции, следовательно, как это ясно понимал президент, последствия могли бы оказаться глубокими и серьезными, особенно после наступлений русских.
В ходе дискуссии президент предложил, чтобы мы изложили свои точки зрения Сталину. Я сказал, что не представляю себе, как бы он реагировал, если бы этот вопрос был поставлен перед ним. С военной точки зрения он, возможно, был бы весьма заинтересован в продвижении на восток армий Александера, которые, не вступая на Балканы, оказали бы значительное воздействие на все находящиеся там войска, и вместе с наступательными операциями, которые Сталин предпринял бы против Румынии или вместе с Румынией против Трансильвании, это продвижение могло бы привести к очень серьезным результатам. С точки же зрения политической он, возможно, предпочел бы, чтобы английские и американские войска делали свое дело во Франции в предстоявших ожесточенных боях и чтобы Восточная, Средняя и Южная Европа, естественно, оказались в его руках. Однако я считал, что лучше решить этот вопрос между нами и в нашу пользу. Я был уверен, что, если бы нам удалось встретиться, как я часто предлагал, мы достигли бы счастливого соглашения.
В данный момент я уступил, и в тот же день генералу Вильсону было приказано начать наступление на юг Франции 15 августа. Сразу же приступили к приготовлениям. Но следует предупредить читателя, что отныне операция «Энвил» стала называться операцией «Дрэгон». Это было сделано на тот случай, если бы противник разгадал значение первоначального условного названия операции.
Следует отметить, что к этому периоду (в июле) впервые за время войны численность американских армий, действовавших в Европе и на Дальнем Востоке, превысила численность наших армий. Влияние на операции союзников обычно увеличивается в результате крупного притока подкреплений. Следует также иметь в виду, что если бы была принята во внимание английская точка зрения по этому стратегическому вопросу, то тактическая подготовка могла бы привести к некоторой задержке, что опять-таки ослабило бы силу наших доводов.
Глава 5
Балканские судороги: победы русских
Продвижение советских армий в Центральную и Восточную Европу летом 1944 года создало настоятельную необходимость прийти к политическому соглашению с русскими относительно этих районов. Казалось, что вырисовывались контуры послевоенной Европы. В Италии уже начались трудности вследствие русских интриг. Мы стремились достигнуть уравновешенного результата в югославских делах путем прямых переговоров с Тито. Но пока еще не удалось добиться от Москвы какого-либо прогресса в решении вопросов, связанных с Польшей, Венгрией, Румынией и Болгарией. Вся эта проблема была обсуждена на заседании имперской конференции в Лондоне в мае.
В тот день я написал: «Мы, очевидно, приближаемся к моменту, когда нужно будет начать открытое объяснение с русскими по поводу их коммунистических интриг в Италии, Югославии и Греции. Я считаю, что взаимоотношения с ними становятся с каждым днем все более затруднительными».
18 мая советский посол в Лондоне посетил министерство иностранных дел, чтобы обсудить предложение общего порядка, сделанное Иденом относительно того, чтобы СССР временно считал румынские дела главным образом предметом своей заботы в условиях войны, оставив Грецию нам. Русские были готовы принять это, но хотели узнать, консультировались ли мы с Соединенными Штатами. Если да, то они были бы согласны.
Я послал соответствующую личную телеграмму Рузвельту:
Премьер-министр – президенту Рузвельту
31 мая 1944 года
1. В последнее время наблюдаются тревожные признаки возможных политических расхождений между нами и русскими относительно Балканских стран, и в особенности относительно Греции. Мы поэтому высказали здешнему советскому послу мысль, что мы должны прийти к практической договоренности о том, чтобы советское правительство взяло на себя ведущую роль в румынских делах и чтобы мы играли такую же роль в греческих делах, причем каждое правительство будет оказывать другому помощь в соответствующих странах. Такая договоренность была бы естественной в существующей военной обстановке, поскольку Румыния находится в сфере действия русских армий, а Греция – в сфере союзного командования на средиземноморском театре военных действий, возглавляемого генералом Вильсоном.
2. Здешний советский посол сообщил Идену 18 мая, что советское правительство согласно с этим предложением, но, прежде чем дать окончательное заверение по этому вопросу, оно хотело бы узнать, консультировались ли мы с правительством Соединенных Штатов и согласилось ли последнее с такой договоренностью.
3. Надеюсь, что Вы сочтете возможным благословить такое предложение. Мы, конечно, не желаем делить Балканы на сферы влияния и, соглашаясь с такой договоренностью, ясно укажем, что она применима только к условиям военного времени и не затрагивает прав и обязанностей каждой из великих держав при мирном урегулировании и после него в отношении всей Европы. Эта договоренность, конечно, не повлечет за собой никакого изменения в нынешнем сотрудничестве между Вами и нами в выработке и проведении союзнической политики в отношении этих стран. Мы считаем, однако, что предложенная сейчас договоренность была бы полезным средством для предотвращения любых политических разногласий между нами и ими на Балканах.
11 июня Рузвельт телеграфировал:
Президент Рузвельт – премьер-министру
11 июня 1944 года
…Короче, мы признаем, что правительство, несущее военную ответственность на любой данной территории, неизбежно будет принимать решения, диктуемые военной обстановкой, но мы убеждены, что естественная тенденция таких решений охватывать другие области, помимо военной, будет укреплена соглашением предложенного типа. По нашему мнению, это, безусловно, приведет к углублению разногласий между Вами и Советами и к разделу района Балкан на сферы влияния вопреки намерению ограничиться военными делами.
Мы считаем, что следует предпочтительно сделать усилия к созданию консультативного механизма с целью рассеять недоразумения и ограничить тенденцию к образованию исключительных сфер.
Премьер-министр – президенту Рузвельту
11 июня 1944 года
Я весьма озабочен полученным от Вас посланием. Действие парализуется, если каждый должен консультироваться с другим относительно всего до того, как действие предпринимается. События всегда обгонят меняющиеся ситуации в этих районах. Кто-то должен быть вправе планировать и действовать. Консультативный комитет был бы лишь помехой, которая в любых чрезвычайных условиях будет преодолена путем прямого взаимного обмена мнениями между Вами и мною или между каждым из нас и Сталиным…
Резюмируя, я предлагаю, чтобы мы согласились установить трехмесячный испытательный срок для мероприятий, изложенных в моем послании от 31 мая, после чего он должен быть пересмотрен тремя державами.