Вторая мировая война. (Часть III, тома 5-6)

Черчилль Уинстон

Премьер-министр — фельдмаршалу Диллу, Вашингтон 8 ноября 1943 года

«Вы должны разъяснить адмиралу Леги, что мы ни в коем случае не можем согласиться с предложением подчинить операцию „Оверлорд“ и Средиземноморский ТВД американскому главнокомандующему. Такое положение было бы несовместимо с принципом равного статуса в отношениях между великими союзниками. Я не могу согласиться с объединением двух театров под руководством одного главнокомандующего. Это поставило бы его над объединенным англо-американским штабом, а также ущемило бы право распоряжаться перебросками вооруженных сил, принадлежащее по конституции президенту, как главнокомандующему вооруженными силами США, и премьер-министру, действующему от имени военного кабинета. Я, безусловно,

никогда не смог бы взять на себя ответственность за такое решение. До сих пор нам успешно удавалось предотвращать здесь нападки по поводу того факта, что в Тунисе, Сицилии и Италии наши силы и наши потери находились в соотношении приблизительно два с половиной к одному, хотя мы верно служим под командованием американского генерала. Если бы я попытался провести что-нибудь подобное предложенному выше, произошел бы взрыв. Однако этого не случится, пока я нахожусь на своем посту. Вы можете по вашему усмотрению сообщить вышесказанное Гопкинсу».

На следующий день Дилл увиделся с Леги и совершенно ясно объяснил мое отношение к объединению командования силами «Оверлорд» и Средиземноморского театра военных действий. Леги, хотя он лично и был разочарован, примирился с положением, сказав: «Если это мнение премьер-министра, то об этом нечего больше говорить». Дилл виделся также с Гопкинсом, который, как он сообщил, тоже был «разочарован». «Во всяком случае, — передавал Дилл, — Гопкинс и Леги знают, насколько бесполезна была бы новая атака, и, я надеюсь, они не предпримут ее».

Не успел я вернуться домой после Квебекской конференции, как снова занялся вопросом о встрече глав трех правительств, к которой логически вели англо-американские переговоры. В принципе было достигнуто общее согласие относительно того, что она должна быть организована в самом ближайшем будущем, но тот, кто сам не участвовал во всем этом, не может представить себе, сколько тревоги и осложнений пришлось испытать, прежде чем была достигнута договоренность о времени, месте и обстановке этой первой конференции «большой тройки», как ее стали называть потом. Ниже я даю полный отчет об этом, так как вся эта история любопытна, хотя бы с дипломатической точки зрения.

Я обратился сначала к Сталину, который, как я знал, поддерживал идею встречи в Тегеране.

Премьер-министр — премьеру Сталину 25 сентября 1943 года

"1. Я обдумывал нашу встречу глав правительств в Тегеране. Должны быть проведены надежные подготовительные мероприятия для обеспечения безопасности в этом до некоторой степени слабо контролируемом районе. Поэтому я вношу на Ваше рассмотрение предложение, чтобы я провел в Каире приготовления в отношении размещения, безопасности и т. д., которые обязательно будут замечены, несмотря на все явные усилия сохранить их в тайне. Потом, возможно лишь за два или за три дня до нашей встречи, мы бросим британскую и русскую бригады вокруг подходящего района в Тегеране, включая аэродром, и будем держать этот район абсолютно закрытым до тех пор, пока мы не закончим наших бесед. Мы не будем ставить в известность Иранское Правительство и не будем делать никаких приготовлений для нашего размещения, пока не наступит этот момент. Нам, конечно, будет необходимо контролировать абсолютно все исходящие сообщения. Таким образом, мы будем иметь эффективную ширму от мировой прессы, а также от каких-либо неприятных людей, которым мы не так нравимся, как должны были бы нравиться.

2. Я предлагаю также, чтобы во всей будущей переписке по этому вопросу мы пользовались выражением «Каир-Три» вместо Тегерана, который должен быть похоронен, а также что условным обозначением для этой операции должно быть слово «Эврика», являющееся, как я полагаю, древнегреческим. Если у Вас имеются другие соображения, дайте мне знать, и мы тогда сможем изложить их Президенту. Я еще ничего не сообщил ему по этому вопросу".

Сталин ответил немедленно и положительно:

Премьер Сталин — премьеру Черчиллю 3 октября 1943 года

"Я

получил Ваше послание от 27 сентября по поводу предстоящей встречи глав трех правительств. У меня нет возражений против тех отвлекающих приготовлений, которые Вы намерены провести в Каире. Что же касается Вашего предложения бросить британскую и русскую бригады в подходящий район Каир-3 за несколько дней до нашей встречи в этом городе, то я нахожу это мероприятие нецелесообразным, так как оно может вызвать ненужный шум и демаскировку. Я предлагаю, чтобы каждый из нас взял с собой солидную полицейскую охрану. По-моему, этого будет достаточно для обеспечения безопасности.

У меня нет возражений против других Ваших предложений, касающихся предстоящей встречи, и я согласен с теми условными наименованиями, которыми Вы предлагаете пользоваться в переписке, касающейся этой встречи".

На деле же был установлен самый настоящий непроницаемый кордон, и военные и полицейские силы исчислялись тысячами, особенно много их было с русской стороны.

Так как я не мог быть уверен, что советники по безопасности разрешат президенту отправиться в Тегеран, я предложил другие варианты. Одним из них было расположиться лагерем в пустыне вокруг авиационной школы в Хаббании, которая так блестяще оборонялась в 1941 году. Здесь мы были бы абсолютно одни и в полной безопасности, и президенту было бы нетрудно прилететь туда за несколько часов из Каира. Я поэтому сообщил ему по телеграфу это предложение.

Президент Рузвельт — премьер-министру 15 октября 1943 года

"Я наконец послал Дяде Джо нижеследующую телеграмму и думаю, что Ваша идея превосходна. На св. Петра иногда находило истинное вдохновение. Мне нравится идея трех скиний. Позже мы сможем добавить еще одну для Вашего старого друга Чан Кайши.

"Проблема моей поездки в Тегеран так затрудняется, что, мне кажется, я должен сказать Вам откровенно, что по конституционным причинам я не смогу пойти на этот риск. Будет заседать конгресс. Мне нужно будет подписывать новые законы и резолюции, которые должны быть возвращены конгрессу не позже чем через десять дней после их получения. Это нельзя сделать по радио или телеграфу. Тегеран слишком далек, чтобы быть уверенным, что эти требования будут удовлетворены. Возможность задержки при перелете через горы — сначала на восток, а потом на запад — неустранима. Мы из опыта знаем, что самолеты часто задерживаются на три-четыре дня при полетах в обоих направлениях…

Каир во многих отношениях привлекателен, и, насколько мне известно, там есть отель и несколько вилл близ пирамид, которые можно абсолютно изолировать.

В Асмаре, бывшей итальянской столице Эритреи, говорят, есть превосходные здания и аэродром, на который можно совершать посадку в любое время.

Затем, есть возможность встретиться в каком-нибудь порту в восточной части Средиземного моря, где у каждого из нас будет корабль… Другое предложение — встреча в окрестностях Багдада…

Во всяком случае, я думаю, что пресса должна быть совершенно исключена и все место окружено кордоном — так, чтобы нас никак не беспокоили.

Личным и откровенным переговорам с Вами и Черчиллем я придаю и всегда буду придавать очень большое значение, ибо от них в большой мере зависят надежды на будущее мира.

Сохранение Вами инициативы вдоль всего Вашего фронта радует всех нас".

Премьер-министр — президенту Рузвельту 16 октября 1943 года

«Я целиком согласен с телеграммой, посланной Вами Дяде Джо относительно „Эврики“. Сообщите мне, что он ответит».

Сталин, однако, упорно настаивал на Тегеране.

Иден все еще был в Москве и делал все, что мог, чтобы добиться у Сталина согласия на такое, место и время встречи, какое удовлетворило бы президента. Стало ясно, что Сталин будет настаивать на Тегеране как на месте встречи, и, хотя еще ни в коей мере нельзя было быть уверенным в том, что удастся уговорить президента прибыть туда, я приступил к планированию такой встречи.