Вторая мировая. Перезагрузка
Шрифт:
Для чего это собирательство «нитей» в книге о войне? Вот именно, о войне… Когда пересмотришь все эти «нити», а точнее, добротную ткань, вырабатывавшуюся столетиями… Тогда, в общем, взгляд на эту войну делается еще трагичней. Вспомнишь не только ту Книгу Русских Георгиевских кавалеров (там более трети Карл-Иванычи да Петр-Фридриховичи), но и Великую Екатерину Цвайтише (Вторую). А еще и гессенскую принцессу Эллу, красивейшую невесту Европы, отказавшую сватавшемуся будущему кайзеру Вильгельму, вышедшую за великого князя Сергея Александровича, овдовевшую после каляевского взрыва, основавшую Марфо-Мариинскую обитель и избравшую судьбу русской
И пресловутая тема «сравнения уровней жизни в стране-Победителе и стране-Побежденной» делается, на фоне этого вопроса, уже совсем ничтожной…
Но уж если коснуться и этого несчастного штампа (по линии «сравнения уровней жизни…», или с элементами оного — у нас проходили почти все заподно-германские репортажи), то можно сказать… Да что уровни?! Выравниваются уровни… В Германии лет пять как экономический кризис, у нас — наоборот. Разрыв, если речь о «выражаемом в цифрах», объективно сокращается…
Но вот те наши журналисты, что тридцать лет «душились» вырваться «в загранку в ФРГ», писать драматические «очерки о безработных»… и те люди, которые в перестройку придумали те самые анекдоты о нашем ветеране («не надо было побеждать — пил бы сейчас баварское пиво») — это всё одинаково симпатичные люди…
Более того. Я думаю, что это и в действительности, физически — одни и те же люди. Такая вот страшная догадка.
Глава 18
Проблемы PR-отдела корпорации «Российская Федерация»
Нет, конечно, автор не претендует на всеобщий анализ — из моря наших нынешних пропагандистских проблем вытянем только имеющие отношение ко Второй мировой войне и ее геополитическим последствиям. Впрочем, тут же и убедимся, сколько еще остросовременных политических вопросов потянется вослед.
Как пример необходимости работы с PR-фактором, в 9-й главе я привожу следующий парадокс.
Несчетное количество раз описано, как после разгрома Германией Польши 17 сентября «… советские войска перешли через незащищенную восточную (польскую) границу». Замечаете, как трогательно звучит: «незащищенную» на романтическом или бытовом уровне?! Как бы дополнительное осуждение преступившего незащищенную границу. Демагоги, историки уровня журнала «Огонек» в своих «исторических критических» изысканиях повторили это тысячи раз. «Фиксировали» — вот нами найден еще один пунктик обвинения: «… незащищенную!» В мире же реальной политики ровно наоборот! Незащищенную — означает, что польских войск на нее оттянуто не было. Значит, СССР фактически не повлиял на ход (и исход) двухнедельной польско-германской войны!
Значит, вот и работа для «PR-отдела корпорации «Российская Федерация»» — обеспечить максимально широкое распространение соответствующего «Пресс-релиза по поводу пакта Молотова — Риббентропа». Где и разъяснить тогдашние суровые реалии, а где и указать место: Выбывшие из войны не могут диктовать правила войны.
Теперь следующий пример важного направления «PR-отдела нашей корпорации». Итак, дано:
Огромные усилия европейской и американской пропаганды, от последней газетенки
Требуется показать, что абсолютизация этих постулатов может принести реальный вред стране победившей Третий рейх, России.
Тут для начала потребуется дальнее историческое отступление.
В Европе рубежа XVII–XVIII веков после всех побед великой научной революции значительная часть французской элиты вдруг начала склоняться к мысли, что «Людовик Четырнадцатый — все же некоторым образом Бог». После Паскаля и Декарта, во времена Ньютона и Лейбница, французские аристократы, традиционно дружившие и покровительствовавшие ученым, вдруг захотели уподобиться древнеегипетским крестьянам, молившимся своим фараонам (ближайший исторический аналог).
Так вот, Историки со знанием психологии нашли истоки этого безусловного феномена в… побежденной, сломленной Фронде.
Дух, образ мысли французского аристократа формировался в сословной монархии и был кровно связан с целой вселенной различных привилегий, «феодально-рыцарских привычек». «Фрондировали» они, собственно, за их, «привычек», сохранение. И полное поражение, «слом через колено» всерьез грозило сословной чести, морали и даже психическому здоровью аристократа. Вот и сконденсировалась потихоньку такая мысль: «Так унижаться перед Людовиком можно, не позорно, потому что это… того-с… некоторым образом — Бог-с».
А что было делать двумстам пятидесяти миллионам европейцев? (Человеческий потенциал Третьего рейха. Гитлер особенно любил и очень часто повторял это, в общем-то, правильно подсчитанное, число своих подданных.) Что делать 250 миллионам добропорядочных христиан, освобожденных Красной армией, Советским Союзом? Да еще когда вызрел целый набор экономических претензий к бывшему освободителю?
Правильно, ключ к самореабилитации — максимальное (пре) умножение силы фашизма еще и на демонический сомножитель. Это позволяет:
1. Снизить меру ответственности за капитуляцию и за пяти- (а у кого и шести-) летнее обслуживание гитлеровской машины: «Гитлер? — Силен был он, дьявол! Не совладали».
2. Получить «чистый лист», карт-бланш для современных политических маневров. Ярчайший пример — нападение в 1999 году на Югославию. Осуществившая его Объединенная Европа-2 географически, этнически, физически повторяла Объединенную Европу-1, разве что столица переехала из Берлина в Брюссель. И даже забота об интересах меньшинства (косовских албанцах) — удивительно напоминала трогательную заботу Адольфа о судетских немцах.
И руководствуясь сегодня Пунктом 2, европейские политики на возможное сербское обвинение в адрес Объединенной Европы-2 ответили бы примерно так:
«А тот раз, в 1941-м, нападали не мы. Не Европа. То есть в физиологическом смысле, то были, конечно, да — наши отцы и деды. Но тогда-то во главе был сам Сатана. Вельзевул, Асмодей… и Люцифер. С него и весь спрос. А сейчас наши бомбежки и попрание вашего югославского государственного суверенитета базируются на совсем-совсем других идеалах. На прямо-таки идеальных идеалах».